Olvido – Забвение. Елена Федорова

утонули, то где же трупы?

      – Если порвалась байдарка, то где же она? Где сломанные весла? Где рюкзаки, одежда, палатка?

      – Да, река шальная, непредсказуемая, но мусор она выбрасывает на берег. А тут ничего нет ни на берегу, ни на дне.

      Спасатели провели несколько экспериментов, подтверждающих, что в случае несчастья следы должны были остаться. Но их, почему-то, нигде не было.

      Матери были убиты горем и ни о чем не могли говорить. Получалось, что они сами отправили сыновей в путь по реке, из которого нет возвращения.

      Через десять дней поиски решили прекратить. Все понимали, что искать дальше бесполезно и бессмысленно.

      – Надо только надеяться на чудо, – попытался подбодрить родных начальник поисковой группы. Но, увидев безжизненные глаза женщин, понял, что в чудеса здесь никто не верит.

      – А, может, в поселке ясновидящие или колдуны есть, к которым можно обратиться? Может, у них поиски будут более плодотворными? – проговорил вертолетчик, прощаясь.

      – Ой, точно, – очнулась одна из женщин. – Что же мы про бабку Матрену забыли?

      – Верно! Надо к Матрене бежать, – согласились женщины.

      Глаза их заблестели, оживились. Появился новый спасательный круг – бабка Матрена.

      Матрена жила уединенно. Людей дичилась. Редко кого привечала. Чем и как жила эта почти девяностолетняя старуха, никто не знал. Матрена была фигурой странной, загадочной. Но никто в поселке не смел проникнуть в тайны старой женщины, да и не пытался. Полуразвалившийся домик ее стоял почти в чаще леса, и мало кому приходило в голову захаживать сюда. Три женщины как-то вдруг очутились на пороге странного дома, к которому не вело ни одной тропинки.

      – Проходите в дом, – неожиданно мягким голосом проговорила бабка Матрена, открыв дверь.

      Заплаканные женщины молча перешагнули порог ветхого жилища, ожидая увидеть такую же ветхость внутри. Но были поражены яркостью и белизной, царившими внутри. Белые занавески на окнах. Стол накрыт белой скатертью с алыми, точно живыми, маками по краям. Белая скамья у стола. Белые пуховые подушки на кровати, накрытой нежно-голубым покрывалом, напоминающим летнее небо. Золотой огромный иконостас от пола до потолка. Лампадка перед образами. Сияющий медный самовар и горячие румяные пирожки на столе казались какой-то фантазией, каким-то сном, не связанным с реальностью.

      – Ах! – в голос выдохнули женщины, испытав облегчение от того, что Матрена совсем не похожа на колдунью. Что её скорее стоит называть модным словом пророчица или ясновидящая.

      – Садитесь к столу. Чай уже поспел, – проговорила Матрена, расставляя на столе необыкновенно красивые чашки из тончайшего фарфора. Потом достала вазочку с янтарным медом и села у самовара во главе стола.

      – Ты, Матрена, будто ждала нас в гости? – поинтересовалась одна из женщин.

      – Ждала, Светлана, – улыбнулась Матрена, протянув ей чашку с чаем.

      – Ба, да ты и имя мое знаешь, а вроде не знакомились? – удивилась Светлана.

      – И не только твое, – Матрена