Последнее звено. Виталий Каплан

сколько? – деловито поинтересовался он. – Тройбан устроит, или надо выше?

      – Устроит, – вздохнул я. – Степухи и так не видать.

      – Погоди, я быстро.

      Панченко вроде стоял здесь – а секундой спустя он уже деликатно приоткрыл дверь и просочился в аудиторию. Да, скользкий парнишка.

      Делать всё равно было нечего. «Король и шут» гремели в наушниках, старый-старый их альбом, «Камнем по голове». Я поудобнее устроился на подоконнике, ослабил звук. Всё равно сейчас не до музыки. Камнем ведь – и по голове.

      Окно за моей спиной было закрыто, шпингалеты забиты наглухо и вдобавок закрашены масляной краской. Институтскому завхозу, Матвеичу, плевать, что духота, что плюс тридцать. Правокачателям он доходчиво объяснял, что плюс тридцать вполне можно потерпеть, в отличие от минус тридцати. Закрытое окно целее, а то и грозы случаются, и студент чуть ли не каждый норовит выпасть…

      Как там у Короля с Шутом… «Разбежавшись, прыгну со скалы. Вот я был – и вот меня не стало…»

      Я мысленно представил красный блин, в который совсем несложно было превратиться. Простое решение всех проблем – академических, финансовых, кирзовых… ну и личных, конечно. Похоже, с Иришкой всё. Полностью и окончательно. Если б она тогда орала, подогревая в себе градус истерики – шансы бы ещё оставались. Но увы, голос её звучал ровно, как вычерченная по линейке прямая. «Андрюша, я, конечно, понимаю твои чувства, но и ты должен понять… Ты только не злись, ладно? Ну, поиграли в любовь, бывает… А теперь у меня начинается настоящая жизнь, и постарайся мне не мешать, ладно?»

      Настоящая жизнь называлась Геной, и тут уж ничего нельзя было поделать. Морду ему бить? Детский сад… к тому же поди достань до его морды… чёрный пояс, школа Кёкусинкай. А главное – двадцать пять лет, недостижимый возраст. Аспирантура в МГИМО, референт в каком-то торговом представительстве, папа – директор банка «Транскредит», мама – чиновница в Московском фонде недвижимости… И вдобавок ко всей этой жути – самые серьёзные намерения. Такому западло гулять просто так – нет, обязательно нужно создать здоровую ячейку общества. А чего ж не создать, ты же не студент-второкурсник со смешной фамилией Чижик, смешным факультетом «технологии агрегатов пищевой промышленности», смешными родителями – инженером-химиком и учительницей литературы… А уж жилищные условия до чего смешные… двухкомнатная в хрущобе на четверых… и ту снесут, типа вот вам равноценная площадь в Жулебино или в Бутово…

      Короче, Иришка сделала правильный выбор, её можно только поздравить и произнести вместе с заученным в школе Пушкиным: «…как дай вам Бог любимой быть другим». Но Пушкину хорошо было швыряться прощениями, вон у него сколько вариантов – от крепостных девок до какой-нибудь Анны Петровны Керн или Полины Виардо… впрочем, Полина, кажется, была у Тургенева.

      В общем-то, действительно несложно. Можно ногой раза два по стеклу влепить – и готова дорожка на тот свет. А можно не возиться с осколками, в туалете окно всё-таки открыто. Оно и понятно, иначе без противогаза не зайти – дымят. Говорят, падать лучше спиной вперёд, так решиться легче. Правда,