Возмездие. Поэма. Виктор Гюго

прирезав их, воскликнул: «Все отлично!»

      Париж униженный смывает кровь с икон,

      Задушенная Франция – погибель и бессилье!

      Слезами, криком, воплями разбужены в могиле,

      Так хорошо! – кивнули Торкмада и Лобардмон.

      Баттьяни, Шандор и Поэрио, вы – жертвы!

      За право вы боролись впустую, это верно?

      Взмахнув шарфом, Боден упал, как птица,

      Скорбите на горах, и плачьте, кто в лесах!

      Где божий был Эдем, у королей – тюрьма,

      Венеция – гребцы, Неаполь – вот гробница!

      На эшафоте вздернуты Палермо и Арад,

      Веревка для героев, что подле баррикад,

      Свободный, гордый флаг подняли в небеса,

      Но скоро коронован уж будет Шиндерхан,

      Тогда, как дождь ручьем течет по черепам,

      И ворон клювом ищет кровавые глаза.

      И будущее рушится, как сыплется песок!

      Цари сбежали, с моря уж катится поток,

      Народы! Горн звучит, заливисто и вольно,

      Какое бегство! И войска, тотчас заметив,

      Уходят в бурю и в сожженный пепел,

      Все в ужасе. – Идем! – Господь промолвил.

Джерси, 5 ноября 1852.

      XIII. Песня

      А женщина? она мертва.

      Мужчина тоже? Да,

      И его кости пожирает кот.

      И в теплое, дрожащее гнездо

      Вернется кто-нибудь? Никто.

      Птенцы зря разевают рот!

      Пастух-то без вести пропал!

      Мертва собака! И шакал

      Уж ждет, глаза горят.

      А за овчарней смотрит кто?

      В том то и дело, что никто.

      Жаль маленьких ягнят!

      Сам он в тюрьме, в приюте мать,

      Страданий не пересчитать!

      И дом качает ветром,

      И колыбель из лоскутов.

      Кто там остался? Да, никто!

      Лишь дети в платье ветхом!

Джерси. 22 февраля 1853.

      XIV. И ночью глубокой…

      И ночью глубокой, угрюмой, холодной,

      Тень крылья свои простирает свободно,

      В дворцах, охраняемых пушками справно,

      Под теплым, из соболя покрывалом,

      В кроватях покрытых шелками, муслином,

      На облаке мягкой, пушистой перины,

      За складками бархатных штор без зазренья,

      И в удовольствиях до исступленья,

      Под нежные звуки мечтательной арфы,

      Где факел с дрожащим пламенем жарким

      Не смеет светить на резной потолок,

      Вы – граф Мопа, герцог де Сент-Арно,

      Сенатор, префект, генерал, заседатель,

      Ты, Цезарь, провинции почитатель,

      Что грезил империей и создал ее,

      Поспите пока!… – Каторжане, вперед!

Джерси, 28 октября 1852

      XV. Очные ставки

      O, трупы, говорите! Убийцы Ваши кто?

      И кто вонзил стилеты в вашу грудь легко?

      Сначала ты, ответь, что в темноте застыл.

      Ты кто? – Религия. – Меня отец святой убил.

      А вы? Мы – честность, добродетель, здравый смысл,

      А кто же вас зарезал? – Да, церковь. – Кем ты был?

      Я