Темное время суток. Фантастический роман. Ян Бадевский

деньги как понятие. В этих государствах выработались оригинальные схемы распределения благ – местами тоталитарные, местами демократичные.

      Утопия быстро оправилась от катаклизмов. Рождаемость восстановилась после незначительного спада. Миллиарды людей, живущие на островах, кочующие по морям и азиатским степям. Новые мегаполисы. Хорошая экология. Отсутствие ядерной угрозы. Если и бежать, то в Утопию.

      Рамон поднял глаза.

      – Только не говори мне про Утопию, – хмыкнул Валик.

      – Скажу. Именно туда мы и отправимся.

      Пожав плечами, ведун встал.

      – Когда?

      – Через пару часов. Надо свернуть лагерь.

* * *

      Рамон часто вспоминал день, когда встретил вербовщика. Случилось это задолго до развода. Визит вербовщика, как выяснилось, лишь продлил агонию Никиты. Времена были тяжелые. Люди возвращались с войны в Курдистане и пытались наладить жизнь. Потерянное поколение. Убийственные навыки Рамона оказались невостребованными. Пришлось перебиваться то грузчиком, то охранником, то боевым экспедитором, сопровождающим дальнобойщиков в путешествии через казахские пустоши.

      Возвращаться домой не хотелось.

      Когда они стали чужими? После того, как врач сказал, что Вика не может иметь детей? После войны? Или еще раньше…

      Вербовщик нашел Рамона в придорожной забегаловке. Очередной вояж через степи. Пустынное шоссе, травяной океан до горизонта. Фура на парковке. И больше никаких машин. Дальнобойщик о чем-то переговаривается с заправщиком. В кафе – ни души. Рамон неспешно поглощает картошку фри и свекольный салат. На очереди сомнительного вида чебуреки. Растворимый кофе без сахара. Фоном – тихо бормочущий телевизор на кронштейне.

      Телевизор пристроился в дальнем углу кафешки.

      Всевидящее Око.

      Вербовщик уселся перед Никитой, не проронив ни слова. Взял для приличия чашку чая. Пакетик «Гринфилда» напоминал утопленника, решившего оставить на берегу предсмертную записку.

      – Никита, – сказал вербовщик.

      Рамон оторвал взгляд от картошки. В здешних краях ему не доводилось бывать. Вероятность встретить знакомого нулевая.

      Подобрался.

      Боевой экспедитор обладает широкими полномочиями. Имеет право на ношение оружия. Может применять это оружие в случае доказанной агрессии преступника.

      Рамон уже тогда предпочитал дробовик. Конечно, в кабине фуры припасена штурмовая винтовка, но это – для серьезных баталий. В помещениях лучше использовать обрезы и пистолеты-пулеметы.

      Вербовщик перехватил взгляд Рамона.

      – Даже не думай.

      Обрез лежал на столешнице справа.

      – Просто послушай, – продолжал вербовщик спокойным, не терпящим возражений, тоном. – Я скажу пару слов и уйду. Меня не интересует твоя фура. Мне плевать на твой груз. Но если дернешься к обрезу – тебе крантец.

      В слое Рамона никто не говорил «крантец». Но угроза почему-то