Родственнички. Наталия Шитова

было, что девчонка не шутит. Иван всплеснул руками:

      – Ну ты даёшь! Как ты умудрилась попасть на такую сумму?

      Алёна сжалась и заговорила тихонько, словно боясь, что за каждое слово её ждёт розга:

      – Я в хлебном ларьке работала. По вечерам, с трёх до восьми…

      – Что ты делала? – опешил брат.

      – Хлеб продавала, – пояснила Алёна. – А потом пришла проверка. Ларёк в тот же день закрыли. Насовсем. И теперь хозяин считает, что это из-за меня он был вынужден закрыть доходный бизнес, на раскрутку которого выложил большие деньги…

      – И он хочет возместить упущенную выгоду?

      – Вот-вот, – грустно кивнула Алёна. – Если через два дня я не отдам ему деньги, они за меня возьмутся всерьёз…

      – Я с некоторых пор считал тебя взрослым человеком! – бросил Иван.

      Алёна захлопала глазами.

      – Хоть бы меня спросила! Я бы объяснил тебе элементарные вещи, куда можно соваться соплячкам вроде тебя, а куда нельзя! Зачем тебе понадобилась эта работа?

      Алёна взглянула на него недоуменно:

      – Володя, ты что, не знаешь, для чего люди работают? Тебе хорошо говорить, ты из дома сбежал и доволен! А мне уже знаешь, как надоели скандалы с предками?! Я не хочу ничего просить! У них денег до чёрта, но они ведь такие принципиальные! Я, видите ли, ещё ни гроша не заработала, поэтому должна быть благодарна, что они меня кормят и одевают! Спасибо им, конечно! Но где мне, по-твоему, взять то, что мне надо? Мужиков на шоссе обслуживать?! Не хочу я быть шлюхой!!! А ты спрашиваешь, зачем мне работа?!

      – Ларёк, даже хлебный, не место для сопливой девчонки! Нельзя, не подумав, наниматься ко всяким подонкам! – закричал Иван, не сдержавшись. – А то как все просто у тебя! Нанялась, поторговала, а теперь брат тысячу баксов выложит, и все в порядке?!

      Она в беспомощной ярости топнула ногой и, не сказав ни слова, бросилась бегом из кухни.

      Иван настиг её в прихожей, когда она, давясь злыми слезами, наматывала на шею длинный белый шёлковый шарфик.

      – Алёна, подожди! – он схватил её за плечи, но сестра вырвалась.

      – Да пошёл ты! – прошипела она. – Черт с тобой!

      – Извини меня, – поспешно сказал Иван, испугавшись, что девчонка в отчаянии натворит ещё больших глупостей. Он крепко обхватил её одной рукой, другой принялся разматывать обратно шарфик. – Извини, я не хотел тебя обидеть. Останься. Успокойся и расскажи мне всё…

      Она внезапно сникла, тяжело и глубоко вздохнула и разревелась во все горло. Иван молча смотрел на их отражение в зеркале. Алёна рыдала и всхлипывала, дрожа и мотая головой, и Ивану стало очень жаль эту маленькую дурочку. Здраво рассуждая, не очень-то она уже и маленькая, в шестнадцать лет женщина может заиметь богатый и разносторонний опыт в самых невероятных делах. Но Алёнка, домашний ребёнок, окружённая столькими запретами, ограничениями и упрёками, справедливо казалась Ивану совсем ещё малышкой.

      Наверное, если бы он до сих пор жил в родительском доме, тогда бы они, наверняка, возненавидели друг друга, поминутно сталкиваясь лбами на ограниченном