Между любовью и любовью. Галина Лавецкая

подросли, бегали по квартире, Анечка вовсю болтала, а Ирочка пока молчала. Аня была такая же веселая, хорошенькая, добрая – всеобщая любимица. А Ира очень изменилась. Еще летом бабуля, глядя на тощую капризную девочку, сказала, что она вырастет красавицей. Нина Сергеевна только усмехнулась, а Вика с грустью подумала: «Да уж, красавица! Бедняжка моя! Гадкий утенок, которому не суждено стать лебедем». Но к году Ирочка окрепла, сравнялась в весе с сестрой. Краснота кожи прошла, а белый пух на голове незаметно превратился в светлые шелковистые волосы. Красавицей она не стала, но глаза у Ирочки были необычные. Большие, прозрачные, цвета светлого янтаря.

      – В кого такие глаза? – удивлялась Нина Сергеевна. – Странные какие-то, прямо кошачьи. И цвет непонятный. Вообще странная девочка, надо ее все-таки хорошему невропатологу показать.

      – Ах, мамуля, оставь. Ребенок как ребенок. Немного капризная, но перерастет. Не все же дети такие, как Анечка. У Иришки другой характер.

      Характер и впрямь был другой. Ирочка всегда брала лучшую игрушку. Когда приходили гости, ей первой вручали подарок или шоколадку, хотя Анечка стояла рядом. Стас и Вика, входя в квартиру, первую целовали и брали на руки Ирочку, а вторая дочка с улыбкой ждала своей очереди. Анечка никогда не сердилась, безропотно уступала сестре во всем, не пыталась отстоять свое право на игрушку и внимание. Она любила всех, а Ирочка – только Вику и Льва Ивановича. И первое слово, которое сказала девочка, было «Вика – моя». И это «Вика – моя» она заявляла, глядя на сестру, Нину Сергеевну или Стаса, по несколько раз в день. А дедушке не говорила. Нина Сергеевна удивлялась, а Лев Иванович смеялся:

      – Потому что я не претендую ежеминутно на внимание Вики, как вы трое. Иришка видит в вас конкурентов и напоминает, что право первенства принадлежит ей. Чтобы вы помнили свое место и не очень-то надеялись отодвинуть ее в сторону и перехватить Вику.

      – Ужасный ребенок! – бормотала Нина Сергеевна. – Наплачется с ней Вика.

      Вику тоже тревожила болезненная привязанность дочки. Как будто только рядом с мамой она чувствовала себя защищенной. Было бы понятно, если бы ее кто-то обижал, но к Ирочке, наоборот, все относились с повышенным вниманием и заботой. Почему же девочка так нуждается в ней? Вика успокаивала себя мыслью, что со временем это пройдет. Может, Ирочка перепутала ее с сестрой? Говорят, что двойняшки очень привязаны друг к другу, но к Ире это не относилось, ей была нужна только Вика.

      Время бежало. Дача, Зеленоград, квартира на Неждановой. Успехи и удачи Стаса. Его поездки на международные симпозиумы. Его научные работы, статьи, премии… Вика скромно окончила институт и устроилась работать редактором на телевидение. Работа была неинтересная, но жизнь в Останкино кипела. Появились новые друзья. Девочки пошли в садик. Они так и не переехали в Зеленоград. Стас с головой погрузился в науку, много работал дома. Вика не представляла, как дети впишутся в эту тишину, где они будут играть, спать? Стас предлагал Вике прописаться с детьми