Смытые волной. Ольга Приходченко

в сеть. «Гора человек» (это прозвище тоже к завскладом приклеилось) уставился на меня: может, выпьем, а то на сухое горло разговор не клеится, ничего не придумаем. Я чуть не обалдела; они палец о палец не ударили, а денег требуют, мало им платят, премией своей ежемесячной недовольны. А премия у них всегда, какой план сверху ни спустят – все выполняется. Вино в Одессе завсегда уважали. Разное, только давай. Я бормотала куплетик из «Гусарской баллады»: «Пусть льется вино, я пью, все мне мало. Уж пьяною стала, уж пьяная стала…»

      Машина, которая ушла в сеть, вернулась через два часа и стала под погрузку. Двое грузчиков, упираясь, по приставленной доске ловко спускали пятидесятилитровые бочки с третьего яруса подвала, потом со второго, а затем вручную катили их к подъемнику. Мне, по-честному, было даже страшно смотреть, как парни мордовались. А они, матерясь, еще и подмигивали мне: мол, нравится тебе наша работа? Наверху бочки снимали с подъемника и через боковой борт аккуратно закидывали в кузов машины.

      Мне не нравилось. По госрасценкам такой тяжеленный труд тянул всего на пятьдесят копеек за тонну. То да се, нетто, брутто. Работяги пристально уставились на меня с немым вопросом: ну, что? Сказать, что они заработали всего пятнадцать копеек за три погруженные бочки, я не решилась. Расценки действительно дикие, они были установлены не иначе как для Гераклов или бесправных негров-рабов в Америке.

      У меня был такой несчастный вид, что парни только махнули рукой и пошли грузить дальше бочки. Я видела, как, спрятавшись за ними, они дернули по стакану сухаря. Заведующий кивнул мне головой.

      – Олечка, это их премиальная, и я не могу лишить ребят ее. Знаю, если спьяну с ними что-то случится, пойду под суд, – «гора человек» сидел печальный. – Вы думаете, здесь большие барыши, мы химичим? Не верьте. Ничего мы не разводим водой, даже бочки не вскрываем. Если в них дерьмо, а не вино, то это на месте в винсовхозах без нас постарались, а в магазине еще добавят.

      Он подошел к рабочим, похлопал их по плечу: аккуратнее, хлопцы, умоляю вас. Вернулся, придвинул мне стул, сам присел рядом на какую-то тумбу, я даже испугалась, вдруг она под ним треснет.

      – Давайте я вас угощу настоящим вином. Для здоровья положено и домой возьмите бутылочку, своих угостите. И вот что: вы ближе к начальству, нужно расценку хоть до рубчика довести, решите там этот вопрос, я уже сил не имею воевать.

      Подошли грузчики и уставились на меня такими преданными собачьими глазами. Протянули свои пустые стаканы заведующему, он налил им доверху. Вчетвером мы чокнулись.

      – Закусить нечем, – возмутился один, – где эта манда пергидрольная? С утра на базар умотала за жратвой и до сих пор нету. От б. дь, извините, Ёсиповна. Может, ее холера по дороге прихватила.

      Мне стало смешно, выходит правда, у всех на базе есть клички, и мне на «Мегеру» нечего обижаться. Могли, конечно, что-нибудь оригинальнее выдумать. Но пусть будет так.

      – Леха, давай для Ёсиповны спляшем. Девушка она симпатичная, не чурается