Ночной поезд. Эмили Барр

мои слова задели.

      – Знаешь, вообще он неплохой. Они с женой постоянно приглашают меня на обед.

      – Тогда тебе следует сходить. Раз он тебе нравится.

      Я смотрела, как чайка опускается на недавно освободившийся стол рядом с нашим и клюет чипсы из разорванного пакета, который тотчас сдул ветер.

      – Нет. Он не нравится тебе.

      – Меня там не будет.

      – Ты хочешь, чтобы я постоянно был занят?

      Я посмотрела Сэму в глаза.

      – Конечно, я хочу, чтобы ты был занят, идиот. У меня в Лондоне нет ни минуты свободной. Затем вдруг наступает пятница. Я хочу, чтобы у тебя было то же самое. Так легче переносить разлуку.

      Сэм взболтнул свою пинту пива, и небольшое количество выплеснулось через края бокала ему на руку. Наблюдая, как он его слизывает, я испытала облегчение, потому что во мне наконец проснулась нежность.

      – Пойдем сегодня вечером в кино? – предложила я, вспоминая тот день, когда мы познакомились.

      – В кино? – Сэм задумался. – А там что-нибудь есть?

      – Что-нибудь будет.

      – А мы можем себе это позволить?

      – Да. Теперь можем.

      – Ты уверена? Меньше всего нам нужно, чтобы ты ездила на работу, а мы транжирили эти деньги и снова оказались в той же яме.

      – Сэм. Мы все это уже обсуждали. Мы ведь даже не собираемся ужинать в более дорогих местах, чем «Харбор Лайтс», пока долги не погашены. Но мы можем себе позволить потратить – сколько там? Пятнадцать фунтов? – чтобы посмотреть фильм. Еще несколько фунтов на выпивку, чтобы взять туда с собой. Все нормально.

      Мне стало холодно в легкой куртке, и я подумала о деньгах, которые трачу в Лондоне, даже не замечая. Во вторник уже наступит первое ноября. Весь октябрь погода неистовствовала: пять минут солнечно, затем вдруг начинается град, потом опять солнечно. Живя во Фалмуте, я всегда видела радугу на небе. Они, должно быть, случаются и в Лондоне, но там я их никогда не замечала. Всегда вид загораживало какое-нибудь здание, или что-нибудь более интересное происходило на уровне глаз.

      – Холодно? – спросил мой муж, и я кивнула. – Пойдем домой.

      – Уже прошел месяц, – напомнила я Сэму по пути. Мы решили срезать путь через пристань для яхт, пользуясь пятизначным кодом, чтобы пройти в тяжелые металлические ворота. Ходить здесь, разумеется, нельзя, но всякий раз, когда они меняли код, Сэм узнавал новый на работе, и мы постоянно пользовались им, чтобы быстрее добраться до дома. Это сберегало несколько минут, к тому же было всегда интересно: сегодня, к примеру, на деревянном причале собралось несколько просто одетых, но явно богатых людей, суетившихся вокруг маленькой, но великолепной яхты. Они обернулись, когда за нами захлопнулись ворота, и приветственно помахали. Если мы располагаем кодом от пристани, значит, принадлежим к их кругу и достойны приветствия. Мы прогрохотали ботинками по металлическому мостику, и по другую его сторону, как всегда, оказалась лужа, которую пришлось аккуратно обойти.

      Когда за нами с лязганьем закрылись вторые тяжелые ворота, Сэм взял меня за руку. Мне нравилось это ощущение.