Повернута на тебе. Кэрол Мэттьюс

Майк.

      – Не могу не согласиться.

      – Не давай ему доставать себя, – советует Майк. – И он скоро потеряет интерес. У таких типов всегда так происходит.

      Он смотрит поверх тарелки с креветочными крекерами.

      – А вот тихие и скромные, те не сдаются.

      – Да, верно.

      До конца ужина мы хихикаем, как дети, а потом садимся на диван посмотреть «Ангелы и демоны» на DVD. Арчи сворачивается клубочком между нами, а омерзительный Льюис уже давно забыт.

      Однако, когда я провожаю Майка и благодарно клюю его в щеку, уже близится полночь, и поэтому я особенно тщательно запираю дверь. Можете считать, что у меня паранойя, но я проверяю и заднюю дверь, причем дважды.

      Когда я скольжу под пуховое одеяло и обнимаю Арчи, то, несмотря на все неприятности, мои страхи рассеиваются, и сон приходит ко мне немедленно. Поэтому я испытываю настоящий шок, когда в два часа ночи звонит мобильник. Я беру его и вижу слова «Номер неизвестен».

      – Алло, – говорю я осторожно. – Кто это?

      Но ответа нет, только нескончаемая тишина. Не говоря ни слова больше, я отсоединяюсь. Через мгновение слышу, как начинает работать мотор, и спальню на мгновение освещает свет фар.

      Вскакиваю с кровати и пулей несусь к окну, но не успеваю заметить марку машины, с огромной скоростью проезжающей по переулку. Должно быть, это опять Льюис Моран. Кто еще это может быть? Возвращаюсь под одеяло, радуясь, что дом Майка всего лишь на расстоянии броска камня от моего окна. Если я буду кричать погромче, он меня услышит. А затем вспоминаю, что гораздо лучше просто позвонить ему.

      Когда я только переехала сюда и впервые за семь лет начала спать в одиночестве, то по ночам была нервной развалюхой. Не имея привычки быть одной на двуспальной кровати, я металась по ней, запутывалась в одеяле и проводила половину ночи, пихая подушки кулаками. Меня будил любой звук. Лишь через много недель я привыкла к потрескиванию древних деревянных балок, звяканью незнакомых труб и посвистыванию современного центрального отопления. Крик совы на дубе через дорогу пугал меня до дрожи, как и непривычный шелест деревьев. Теперь же все эти звуки кажутся мне уютными и успокаивающими.

      Вот только ночные безмолвные звонки по телефону выбивают меня из колеи. Натянув одеяло до шеи, я, в конце концов, засыпаю опять. Но в четыре утра меня снова будит телефон. Я его выключаю, но сон уже ушел, и к тому времени, как в семь звонит будильник, у меня песок в глазах, я раздражена и очень-очень устала. И то, что ночью Арчи стошнило в мою удобную туфлю для работы, отнюдь не улучшает начала моего дня.

      В салоне я рассказываю Нине о визите Льюиса-идиота и о ночных телефонных звонках.

      – Жуть, – говорит она. – Какой же он придурок!

      Я полностью с ней согласна.

      – А розы появились?

      – Да. И теперь я жалею, что не велела ему засунуть их туда, куда не проникает солнечный свет.

      – Я заставлю Джерри сказать Льюису, чтобы он отстал. Я и вправду сожалею об этом, Дженни. Понятия не имела, что он псих.

      – У вас с Джерри опять все хорошо?

      Нина пожимает