Хевен, дочь ангела. Вирджиния Эндрюс

Логана и предлагала ему поймать ее.

      – Поймаешь – и я буду твоей, вся буду твоей, – поддразнивала она его.

      Я обомлела от поведения Фанни и, встав как вкопанная, стала наблюдать, что сделает Логан.

      – Как тебе не стыдно, Фанни! – крикнул он ей. – Ты просто маленькая девчонка, заслуживающая хорошей порки.

      – Вот поймай меня и выпори, – предложила Фанни.

      – Нет, Фанни, – отрезал он. – И ты вообще не в моем вкусе.

      Логан повернулся, чтобы направиться обратно в Уиннерроу, так мне, по крайней мере, показалось, и в этот момент я вышла из-за дерева, которое прятало меня от Логана. Он попытался улыбнуться, но улыбка получилась растерянной.

      – Мне жаль, что ты видела и слышала все это. Я стоял, ждал тебя, когда появилась Фанни, она сбросила с себя платье, а под ним ничего не было… Я ни в чем не виноват, Хевен, клянусь тебе.

      – Зачем ты мне это объясняешь?

      – Но я не виноват! – выкрикнул он, покраснев.

      – Да я и сама догадываюсь, что ты ни при чем, – успокоила я его.

      Я знала Фанни и знала, что ей хочется лишить меня всего самого дорогого. Однако, как я слышала, большинство мальчиков любят таких девочек, ведущих себя свободно, лишенных всякой скромности и внутренних тормозов, – как моя сестра Фанни, которая проживет десяток волнующих жизней, пока я буду бороться за одну.

      – Эй, Хевен, – сказал Логан, подошел ко мне и приподнял мою опущенную голову, так что наши губы оказались рядом. – Вот кто в моем вкусе, вот кто мне нужен. Фанни симпатичная и смелая… Но мне нравятся девушки скромные, красивые и милые, и если мне не удастся когда-нибудь жениться на Хевен, то мне вообще никто не нужен.

      Он поцеловал меня, и в голове зазвенело множество колокольчиков, словно это был свадебный звон колоколов, доносящийся из будущего.

      Я – миссис Логан Грант Стоунуолл…

      Внезапно я почувствовала себя очень счастливой. В некотором отношении Фанни была права. Жизнь продолжалась, шла вперед. Каждый должен иметь возможность жить и любить. Наступил мой черед.

      Теперь на Сару нашла новая причуда: она разговаривала сама с собой, как в дурном сне.

      – Надо бежать отсюда, бежать из этого ада, – бубнила она. – Ничего нет, кроме работы, еды, сна и ожиданий, когда он заявится. А придет – никакой радости, никакой…

      Сара, что ты говоришь? Пожалуйста, не надо. Что мы будем делать без тебя!

      – Своими желаниями я сама выкопала себе собственную могилу, – продолжала Сара на следующий день. – Надо было найти другого, надо было… Я уйду, а как дети?

      Это она повторяла самой себе день и ночь. Потом смотрела на папу, когда тот приезжал на выходной день домой, и убеждалась, что он все расцветает («Проклятый», – ворчала Сара). Сердце у нее прыгало, в изумрудных глазах появлялся свет, а стрелки внутренних часов Сары крутились в обратную сторону, к тому