Танцующий феникс: тайны внутренних школ ушу. Алексей Маслов

развенчивают многие расхожие мифы о «благородных самураях» и «смертоносных ниндзя». Стоит заметить, что миф имеет и коммерческую ценность, повышая спрос на каратэ, ушу или айкидо.

      Специализированное изучение ушу в нашей стране началось довольно поздно, лишь в начале 80-х годов. На протяжении сравнительно долгого времени такие исследования носили эпизодический характер, хотя постепенно были выработаны ясно очерченные, в основном, культурологические подходы к ушу. В разной степени вклад в разработку этой проблемы внесли Н.В. Абаев, А.А. Долин, В.В. Малявин, А.Г. Юркевич, Е.А. Торчинов, труды которых позволили привлечь именно научный интерес к теории ушу и цигун.

      Первые исследования такого рода принадлежат Н.В. Абаеву. Они в свое время имели новаторский характер и, безусловно, открыли новую тему в отечественной науке [1,3,4]. Однако многие работы изобиловали общими рассуждениями, на ушу переносились философские стереотипы каратэ, приводилась весьма спорная и неаргументированная классификация стилей и школ. Ряд трудов основывался на неподтверженных сведениях, факты подменялись апокрифами, легендами и даже слухами.

      Так, в работах Н.В. Абаева, А.А. Долина, Г.В. Попова использованы лишь западные публикации, не имеющие научного характера, при этом китайские источники остались в стороне. Версии развития ушу брались целиком из работ Р. Хаберзетцера. [22,23]. История ушу излагалась, с одной стороны, крайне отрывочно, без упоминания ряда действительно ключевых фигур китайских боевых искусств, с другой – изложение изобиловало большим количеством фактических ошибок.

      И всё же живой язык таких работ, искренняя попытка авторов разобраться в истории ушу, привлекла немалое внимание публики, и эти книги стали настоящими бестселлерами.

      Постепенно в литературе возник и другой «полюс» подхода к этой проблеме – появились сложные концептуальные работы, в большинстве своем основанные на изучении китайских первоисточников.

      Наиболее интересными оказались исследования тех авторов, которые использовали для разработки темы китайскую современную литературу, а также источники (в основном – ХХ вв.). В них отмечалась тесная связь ушу с этноспецификой китайского общества и особым типом китайского сознания. Эти темы были подняты в работах В.В. Малявина и А.Г. Юркевича. В частности, А.Г. Юркевич, одним из первых в отечественной литературе, дал анализ форм и методов воздействия цигун, указал этапы его формирования, раскрыл связь цигун с оккультными даосскими течениями [97]. С изучением методов психопрактики, характерных для ушу, тесно смыкаются работы известного китаеведа Е.А. Торчинова, посвященные средневековому даосизму [86,87,92].

      Стоит отметить известного востоковеда В.В. Малявина, в которых осмысляется суть традиции внутренних стилей ушу [45,46]. По существу, именно его публикации положили начало серьезному изучению истоков «внутреннего направления» ушу, под которым обычно подразумеваются тайцзицюань, синъицюань, багуачжан. Но при всех несомненных