Одержимый тобой. Линн Грэхем

произнесла Элла. – Вас не может не удивить тот факт, что я в шоке от того, что кредитором моего отца является человек, с которым я встречалась.

      – Вы называете это встречей? Я бы скорее назвал это короткой стычкой на парковке, – издевательски процедил Николай, пробудив в Элле жгучее желание пересчитать ему зубы, поскольку его слова прозвучали так, будто они тогда не только поцеловались.

      И если бы Элла захотела, они бы пошли дальше поцелуя. Она совершенно в этом не сомневалась. Он был игрок, всегда делал, что хотел и когда хотел, а именно в тот день ему хотелось секса. Ее лицо запылало при мысли о том, что, согласись она тогда на его предложение, они набросились бы друг на друга прямо в его роскошной машине, не доехав до отеля, как он предлагал. Она внутренне проклинала свою светлую кожу, пламенеющую от унижения под его пристальным взглядом. Элла понимала, что он потешается над ее реакцией.

      – Значит, вы владелец долгов моего отца, – снова повторила Элла, пытаясь уйти от личного и побороть в себе дрожь, возникающую всякий раз, когда она встречалась взглядом со жгуче-черными, в обрамлении густых ресниц, глазами Николая. Ее неумолимо влекло к этому мужчине. И Элла ненавидела себя за это.

      – Вы просили о встрече со мной, – снова спокойно напомнил ей Николай. – Понятия не имею, что вы хотите мне сказать, ну кроме очевидного. Если собираетесь давить на жалость, со мной этот номер не пройдет. Начнем с того, что это бизнес, ничего личного…

      – Но для моей семьи это именно личное!

      – Ваша семья – не моя забота, – демонстративно подчеркнул Николай. – Тем не менее готов предложить вам альтернативный вариант.

      От напряжения Элла даже приподнялась на цыпочки.

      – Другой вариант? – переспросила она, задыхаясь от волнения.

      Николай посмотрел в ее ясные зеленые глаза, засветившиеся надеждой, и почему-то почувствовал себя ублюдком. Он подавил это несвойственное ему чувство, раздраженно пытаясь заставить замолчать свою совесть. И что в ней такого особенного? Ее уязвимость и хрупкость? Удивительная наивность? Она так смотрит на едва знакомого человека, надеясь увидеть в нем доброго самаритянина. Как можно быть такой доверчивой в ее возрасте? Вот он никогда не был мягкосердечным и никогда не будет, нечего и притворяться. Он никогда и никого не подпускал к себе близко. Он стал таким давным-давно и не собирался меняться. Когда ты позволяешь себе проявить о ком-то заботу, тебе это выходит боком, такое с ним часто случалось в детстве, и он хорошо усвоил этот урок.

      – Я могу списать долги вашего отца при одном условии, – констатировал Николай.

      Он выдержал такую длинную паузу, что Элла едва не лишилась чувств от охватившего ее нервного возбуждения.

      – И что это за условие? – не выдержав молчания, спросила она.

      – Вы переезжаете ко мне в Лондон на три месяца, – мягко ответил Николай.

      Элла широко открыла глаза от удивления.

      – Переехать к вам? Что вы под этим подразумеваете?

      – А что обычно подразумевает