Одержимый тобой. Линн Грэхем

все, с меня довольно, – резко сказала она. – Прошу вас удалиться.

      Николай выразительно выгнул соболиную бровь, еще больше подчеркивая свою греховную привлекательность.

      – Не думаю, что это правильное решение, – с олимпийским спокойствием произнес он.

      Ярость, клокотавшая под внешне спокойной оболочкой, вырвалась наружу, поскольку Элла терпеть не могла хулиганов, а ей показалось, что он хочет запугать ее.

      – А я знаю это наверняка, – звенящим от негодования голосом почти прокричала она. – Считаю до десяти. Если вы не уберетесь отсюда, я вызову полицию!

      – Вызывайте прямо сейчас, – спокойно сказал Николай, облокотившись о дверной косяк и всем своим видом подчеркивая, что он никуда не собирается уходить.

      Элла буквально подпрыгивала от злости, напоминая ему колибри, пытающуюся достать нектар из цветка. Такая же крохотная, трепещущая и впечатлительная.

      В изумрудных глазах Эллы вспыхнул недобрый огонь.

      – Я не шучу! Я так и сделаю!

      Николай вздохнул:

      – Вам это только кажется. Имейте в виду, что демонстрация крутого нрава – лишь подтверждение вашей слабости.

      Распаляясь еще сильнее от его саркастического замечания, Элла начала отсчет:

      – Один…

      – Позволив себе потерять голову, вы теряете контроль.

      – Два…

      – Вы мыслите иррационально, – мягко упрекнул ее Николай.

      – Три!

      – Как же так можно? – продолжал Николай. – У вас все на лице написано. Вам хочется наброситься на меня и отколотить, но вам со мной не справиться, вот вы и ведете себя как ребенок…

      – Четыре! И заткнитесь, пока я считаю! Пять! – произнесла Элла отрывисто, буквально вытолкнув слова наружу из-за спазма в горле.

      – Спектакль, который вы разыгрываете передо мной, лишний раз убеждает меня, что самообладание – важная черта характера. Я, например, никогда не выхожу из себя, – сказал Николай, впервые за долгое время наслаждаясь тем фактом, что ее так легко рассердить. Ему не составит труда сначала завести ее, как игрушечные часы, а потом с легкостью контролировать.

      – Вы, безусловно, могли бы попытаться задать себе вопрос, за что оказали мне такой прием, – пробормотал Николай почти себе под нос, изогнув в полуулыбке свои чувственные губы.

      – Шесть! – Она вспомнила, как его рот накрыл ее губы страстным, крепким и требовательным поцелуем. До этого она целовалась только с Полом. От этого воспоминания у Эллы внутри все запылало от ненависти и стыда, но тело ее предательски задрожало, соски напряглись, а лоно увлажнилось. От досады на себя она скрипнула зубами.

      – Семь! – Она потянулась за телефоном, отчаянно надеясь, что он уйдет. В голове у нее теснились смутные образы и воспоминания.

      – Вы загораетесь, как спичка, – сардонически заметил Николай, – а из искры может разгореться пламя. Я-то держу себя в руках, чего не скажешь о вас.

      – Вон отсюда! – завопила Элла, не помня себя от злости.