Ковчег до Ноя: от Междуречья до Арарата. Ирвинг Финкель

разбитые таблички и вчитываясь в их текстовое содержание. История о Потопе, на которую он таким образом наткнулся, оказалась лишь одним из эпизодов в длинном повествовании о жизни героя Гильгамеша (это имя Смит тогда предложил произносить Издубар – впрочем, без большой уверенности) [2].

      Так началось составление этого космического пазла, начатое Джорджем Смитом и продолжающееся до сего дня героическими усилиями сотрудников отдела клинописи Британского музея. При этом Смит столкнулся с проблемой, которая и сейчас преследует исследователей табличек: некоторые из них покрыты окаменевшими отложениями, полностью закрывающими клинопись. На одной такой табличке, по убеждению Смита содержавшей центральный эпизод истории об Издубаре, текст частично был скрыт под толстым слоем известковых отложений, которые мог удалить только эксперт. В музее постоянно работал археолог-реставратор Роберт Реди, пионер в своей области, буквально делавший чудеса; но как раз в тот момент он был в отъезде на несколько недель. Читая описание этого эпизода, сделанное позднее Э. А. Уоллисом Баджем, хранителем Смитовского отдела Британского музея [3], мы можем только сопереживать Джорджу Смиту:

      Смит по природе был очень нервной и чувствительной личностью; досадное отсутствие Роберта Реди привело его в неописуемое раздражение. Он предполагал, что эта табличка содержит очень важный фрагмент эпоса, и его нетерпение проверить свою гипотезу выражалось в чрезвычайном возбуждении, день за днем все более возраставшем. Наконец Реди вернулся и получил от Смита табличку для очистки. Увидев, как много с нее придется снимать отложений, он, по-видимому, засомневался в успехе, но заявил, что сделает максимум возможного. Через несколько дней, однако, он сумел привести табличку в тот вид, в котором мы ее знаем сегодня, и передал ее Смиту, работавшему в тот момент с Роулинсоном в комнате над кабинетом музейного секретаря. Смит взял табличку в руки и принялся читать клинописные строки, только что появившиеся на свет Божий благодаря усилиям Реди; когда он понял, что они содержат именно тот фрагмент эпоса, который Смит ожидал увидеть, он произнес: «Я первый человек, читающий это после двух с лишним тысяч лет забвения».

      Положив табличку на стол, он вскочил и начал ходить по комнате в большом возбуждении, а затем, к изумлению окружающих, начал раздеваться.

      Эта театральная реакция Смита была мифологична сама по себе, так что впоследствии все ассириологи воздерживались от подобных проявлений своих чувств – вероятно, приберегая их на тот случай, когда и им доведется открыть нечто столь же удивительное. Хотя мне, признаться, часто приходила в голову мысль – не следует ли считать эту реакцию Смита на поразившую его новость симптомами эпилептического припадка.

      Публичное заявление о своей находке Смит сделал в декабре 1872 г. в Лондоне на 3-м заседании Общества библейской археологии[4]. Присутствовали многие высокопоставленные