Последняя принцесса Индии. Мишель Моран

они знали о существовании девочки Ситы, но никто понятия не имел, что есть на свете воительница Сита. Наступило время для разговора. Я была готова. Я заняла свое место между отцом и Шиваджи. Я стояла перед диваном, ожидая вопросов, но посланец рани хранил молчание. Когда я рискнула взглянуть ему в лицо, то не смогла ничего понять. Он доволен или нет? Почему приехавшие с ним люди тоже молчат и только переминаются с ноги на ногу, стоя под палящими лучами солнца?

      – Скажи мне, – наконец произнес диван. – Эти ли мужчины готовили тебя к тому, чтобы стать телохранительницей Ее Высочества в дурга-дале?

      – Да, диван-джи, пита-джи и наш сосед, многоуважаемый Шиваджи.

      – Повтори это по-английски.

      Я сделала так, как велел диван. Судя по всему, он остался доволен.

      – Ты умрешь за рани? – вдруг спросил он.

      – Да.

      – Ты предпочитаешь лук и стрелы?

      – Да.

      – Кому ты будешь верна во дворце Джханси, если тебя завтра туда увезут?

      Мое сердце екнуло в груди. Шиваджи хорошо подготовил меня к собеседованию.

      – Рани, – ответила я.

      Диван поднес трубку ко рту и вдохнул табачный дым. Выдохнув, мужчина щелкнул пальцами. К нему подошли трое слуг. У двоих глаза были подведены сурьмой. Головы их были повязаны женскими дупаттами. Кое-кто из мужчин дивана рассмеялся, но никто из деревенских даже не улыбнулся. Я знала, что сейчас все они думают о том, не ходят ли мужчины в Джханси вот таким образом – одетые как женщины, с колокольчиками на лодыжках и браслетами-кольцами на запястьях.

      – Однажды, – произнес диван, и я поняла, что проверка продолжается, – ты окажешься в одной комнате с рани Джханси.

      Один из мужчин, повязанный дупаттой, выступил вперед и занял свободное место между мной и диваном. Мужчины вокруг него снова рассмеялись.

      – В той же комнате находится мать махараджи.

      Второй мужчина в одежде женщины присоединился к первому и слегка поклонился.

      – Я тоже нахожусь там.

      Последний мужчина в огромном желтом тюрбане, похожем на тюрбан дивана, тоже выступил вперед, стараясь придать себе горделивую важность.

      – Вдруг чужак проникает во дворец!

      Слуга, одетый во все черное, на которого я прежде не обратила внимания, прыгнул в середину их живописной группки. Все трое слуг притворились испуганными.

      – В комнате есть только один пистолет для защиты, – произнес диван. – Кому ты его дашь?

      По внутреннему дворику прошелестел шепот. Слуги дивана переглянулись, они уже слышали этот вопрос раньше. Очевидным ответом было отдать его рани, но… Как насчет матери махараджи? Разве она не самая важная персона в комнате? Или отдать оружие дивану? Наверняка он считает себя достойным чести защитить семью своего повелителя.

      Уже почти настал полдень. Солнце высоко стояло на небосклоне. Пот начал стекать ручейками у меня по спине. Я окинула взглядом деревенских. Они потягивали из глиняных пиал