Гуннора. Возлюбленная викинга. Юлия Крён

как тайна, о которой говорили эти два монаха.

      Тайна герцогини, хранившей какие-то записи. Тайна, угрожавшая будущему Нормандии.

      Не может такого случиться, чтобы Нормандии не стало!

      Агнесса не знала другой родины, не ведала другой жизни. Конечно, ей с самого детства рассказывали, что воцарившийся теперь мир шаток, он достался герцогу дорогой ценой, и в прошлом его правлению часто угрожали. У герцога было много врагов, но он пережил их всех, и его сын станет достойным наследником. Да, мир все еще оставался опасным, и дед Агнессы, умерший несколько лет назад, иногда рассказывал ей страшные истории о голоде, войнах, грабежах. Но все это казалось ей жутковатой сказкой, и истории скорее забавляли девочку, чем пугали. Иногда они даже казались ей смешными. Дедушка был старым, а старые люди часто немного странные и вечно всем недовольны.

      Брат Реми был еще не стар, но тоже выглядел достаточно недовольным. А главное, злым. Мать Агнессы рассказывала ей, что раньше он жил в аббатстве Клюни, прежде чем перебраться в Мон-Сен-Мишель. На аббатство напали сарацины, захватили монастырь, и монахам пришлось побираться по всему королевству, чтобы собрать деньги на выкуп. Но приходилось ли брату Реми самому сталкиваться с одним из этих захватчиков, чьи лица, по слухам, были столь же черны, как их души? И что с этими душами происходило в преисподней, ведь ничто уже не могло изменить их? Что могло быть темнее их черноты?

      Агнесса мотнула головой, отгоняя эти мысли. Сарацины не представляли угрозы для Фекана, в отличие от этих двух монахов. Те не стали возвращаться в комнату к умирающему герцогу, а прошли мимо стражи и других церковников и поднялись по лестнице. Агнесса последовала за ними. Она даже не удивилась, увидев, что они направились в покои герцогини. Монахи оглянулись и вошли внутрь.

      Как они смели! Сама Агнесса часто бывала там, поскольку герцогиня была близкой подругой ее матери и относилась к девочке как к племяннице. И все же она никогда не осмелилась бы войти в эту комнату одна, а эти бесстыжие монахи, похоже, совсем не смущались.

      Агнесса подобралась ко входу в покои и увидела, что монахи уже стоят в центре комнаты. Помещение на первый взгляд казалось безыскусным, но тут было много красивых вещей. Выложенный камнями камин был оснащен отдельной вытяжкой. Перед ним находилась широкая железная пластина, защищавшая деревянный пол от искр. Окна закрывали плотные шторы, в углу стояла бронзовая жаровня – изящное творение мастеров Востока. С потолка свисали лампы, они почти касались голов монахов. Церковники внимательно осмотрели дубовый стол, перерыли свитки, книги, передвинули письменные принадлежности. Похоже, они ничего не нашли и направились к сундукам в глубине комнаты. Обделив вниманием платяные шкафы, они заинтересовались небольшим сундучком, украшенным слоновой костью.

      Брат Реми решительно открыл сундук и достал оттуда какие-то свитки.

      – Ну что? – взволнованно спросил брат Уэн.

      Реми промолчал, разглядывая их.

      – Это тот самый документ? – не унимался