Медный всадник. Полина Саймонс

виде высокой фигуры лицо Татьяны озарилось радостью. Невольной.

      Схватившись за сердце, она на секунду остановилась, но он улыбнулся, и она побагровела от смущения, проглотила уже привычный комок в горле и пошла ему навстречу. И лишь краем сознания отметила, что он держит фуражку в руках. Жаль, что она так небрежно умылась. Наверняка что-то не в порядке.

      В голове теснилось столько слов, что она не могла говорить. И это как раз в ту минуту, когда уместнее всего было бы заговорить как ни в чем не бывало. Как будто ничего не было.

      – Что ты здесь делаешь? – пролепетала она.

      – Знаешь, началась война. Со мной все может быть кончено, и очень скоро, так что не время притворяться, – жестко ответил он.

      И опять у Татьяны не нашлось слов.

      – С днем рождения.

      – Спасибо.

      – Будешь праздновать?

      – Не знаю. Сегодня понедельник, все усталые, злые… Поужинаем. Может, выпьем.

      Она вздохнула. В другом мире, возможно, стоило бы набраться храбрости и пригласить его на именинный ужин. Но это в другом мире. Не в этом.

      Они ждали. Вокруг толпились мрачные люди. Но Татьяна не испытывала ни грусти, ни горечи. Может, она и была бы такой, как они, если бы стояла одна. Если бы рядом не было его.

      И вдруг она вспомнила о войне. Как пойдет дальше ее жизнь?

      – Откуда ты узнал, что я здесь?

      – Твой отец сказал, что ты работаешь на Кировском. Вот я и рискнул в надежде, что ты еще не успела уехать.

      – Почему? – беспечно бросила она. – Или у нас уже входит в привычку встречаться в автобусах?

      – У нас? Советских людей? Или у нас с тобой?

      Она вспыхнула.

      Подошел переполненный автобус, куда, однако, смогли втиснуться два десятка счастливчиков. Молодые люди даже не попытались включиться в общую свалку.

      – Пойдем, – решил он наконец, уводя ее с остановки.

      – Куда?

      – Я провожу тебя до дома. Нам нужно поговорить.

      Девушка с сомнением покачала головой.

      – До дома километров восемь, не меньше, – заметила она, поглядывая на свои ноги.

      – Сегодня ты в удобных туфлях? – неожиданно спросил он.

      Татьяна кивнула, проклиная свою ребяческую неловкость.

      – Вот что, давай доберемся до улицы Говорова, а там сядем на первый трамвай. Сможешь пройти один длинный квартал? Здесь слишком много народа, и все ждут автобуса или троллейбуса. На трамвайной остановке людей поменьше.

      – Но он не идет до моего дома, – возразила Татьяна.

      – Зато идет до Варшавского вокзала, где можно пересесть на шестнадцатый трамвай, который как раз останавливается на углу Греческой и Пятой Советской. Или вместе со мной пересядешь на второй трамвай. Я сойду у казарм, а ты – у Русского музея. – Он помедлил, – Или пойдем пешком.

      – Ни за что! – решительно отказалась Татьяна. – Даже если бы на мне были лапти. Идем на трамвай.

      Она уже знала, что не сойдет ни у какого вокзала, чтобы вернуться