Кукольник из Кракова. Рэйчел Ромеро

могло случиться с Домбровским, что он потерял веру в драконов? Он вообще когда-нибудь в них верил? Каролина надеялась, что да. Провести всю жизнь, совсем не веря в волшебство, – как это, должно быть, скучно и грустно.

      – Германия – вот кто теперь великая нация, – продолжал Домбровский. – Ты слышал? Немецкая армия маршем вошла в Австрию и Чехословакию и заявила, что теперь эти страны принадлежат Германии. И никто с ней не спорил. Только представь, быть способным на такое! – Для убедительности он ударил по столу своим большим кулаком, и Каролина свалилась на бок.

      – Адольф Гитлер слишком агрессивен, – ответил Кукольник, ставя Каролину на место. – Нет ничего хорошего в том, что он делает.

      Домбровский пожал плечами.

      – Фамилия твоего отца Биркхольц, так ведь? Он, должно быть, немец. Ты должен гордиться, что твоя родина обрела такую силу и влияние.

      Кукольник открыл было рот, чтобы возразить, но булочник не дал ему ответить.

      – Что такого есть в Польше? Соль, сосны и картошка. Тебе надо продать этот старый домик и вернуться в Германию со всеми деньгами, которые оставил тебе отец. Уверен, тебя примут с распростертыми объятиями. У тебя ведь они есть, так?

      – Я бы все их отдал, если бы это могло помочь мне вернуть родителей, – сказал Кукольник. Но Каролина, как и он, знала, что смерть – это нечто окончательное и никакие деньги не могут вернуть душу обратно в тело. – Мне нравится владеть этим магазином. Я люблю думать, что он помогает людям забыть о недавней войне.

      – Вряд ли, – возразил булочник. – В Кракове каждый кого-нибудь потерял, и никакие безделушки не заставят этого забыть. Ты когда-нибудь расстанешься со своими глупыми мечтами, а, Сирил? Люди даже не зовут тебя больше по имени. Ты для всех просто Кукольник.

      – Я не против, – сказал Кукольник. – По крайней мере, меня знают по моим созданиям.

      – Ты никогда не поумнеешь, – закатив глаза, заявил булочник и направился к выходу, что-то бормоча на ходу.

      Каролина подумала, что жизнь этих двоих была бы гораздо лучше, если бы булочник мог понять простую красоту, которую Кукольник приносил в этот мир. Но она знала, что не может изменить мысли господина Домбровского: если он высмеивал рассказы о драконах, то никогда не поверит в существование Страны Кукол и ее жителей.

      Когда дверь захлопнулась, Кукольник сгорбился на стуле.

      – Может быть, он прав, – сказал он сам себе. – Вот уже двадцать лет, как я держу магазин, а что из этого вышло?

      Люди любят его игрушки, подумала Каролина, и это немножко похоже на любовь к самому Кукольнику. Ведь это его воображение и его умелые руки создают их буквально из ничего. А это что-то да значит.

      – Как бы я хотел, чтобы родители были еще живы, – сказал Кукольник, поднимая Каролину, чтобы поставить обратно на полку. – Их тоже забрала война, вместе со всем, что было хорошего в жизни. Теперь поэты пишут о конце света, а не о любви, а художники рисуют не фей и волшебников, а то, что видели сквозь дым сражений.

      Если бы Кукольник