Во власти страха. Карен Роуз

пожал плечами.

      – По-моему, двухголовая собака стала бы украшением любого цикла передач. – Он наклонился к ней. – Слишком много заливистого лая для одной псины, – прошептал он и заметил, как краска стыда заливает ее лицо. Она раздраженно насупилась.

      – Ради всего святого! – воскликнула она, ковыряясь в замке. – Входи и закрой дверь.

      Он последовал за ней в квартиру, совершенно не удивившись, когда увидел двух похожих как две капли воды немецких овчарок, которые припадали к полу и скалили зубы. Их лай превратился в грозное рычание.

      – Со мной все в порядке, – сказала Дженна собакам. – Не лайте. Сидеть. – Оба пса сели, лай прекратился, но глаза продолжали смотреть настороженно. – Собаки дрессированные, – добавила она в оправдание.

      – Впечатляет.

      – Они и мухи не обидят.

      Стивен покачал головой.

      – Только я-то об этом не знаю.

      – Они натасканы охранять. Если бы они почувствовали, что мне грозит опасность… – Дженна пожала плечами.

      Он оторвал взгляд от собак, осмотрелся. Гостиная была оформлена в теплых коричневых тонах, главное место у одной стены занимал большой, мягкий с виду диван. Самую дальнюю стену украшал коллаж из фотографий в рамках. Ему хотелось подойти поближе и рассмотреть каждую повнимательнее, чтобы больше узнать об этой женщине, которой не безразличен его сын. Но не успел он сделать шаг, как последовало новое предостерегающее рычание дуэта.

      – Зачем тебе две дрессированных собаки-охранника? И к чему вся эта таинственность?

      Она похромала к антикварному письменному столу с убирающейся крышкой, где каждая вещичка аккуратно лежала на своем месте в особом гнезде. Она выдвинула ящик и стала рыться в нем.

      – Я одинокая женщина. И подумала, что безопаснее завести собаку, чем купить пистолет. Где же эластичный бинт…

      Он кивнул.

      – Мудрое решение. А к чему этот обман? Почему ты сказала, что собака одна?

      – Вот он! – Она достала из ящика скрученный бинт и села в кресло у стола. – Пожалуйста, отвернись.

      – Не понял?

      Она опять зарделась.

      – Ты и так сегодня видел больше того, что я показываю на пляже. Я хочу забинтовать лодыжку. Но должна снять чулки. Пожалуйста, отвернись.

      У Стивена сперло дыхание, когда он послушно отворачивался. Одного воспоминания о длинных ногах в чулках было достаточно, чтобы стало трудно дышать. Он стиснул зубы, когда услышал шорох шелка, представляя, как чулок соскальзывает с бесконечно длинной ноги. Крепко сжал кулаки, жалея, что не его руки снимают этот чулок. Сделал вдох. Выдох. Не помогло.

      Не стоило сюда заходить. Он должен был уехать. «Еще пару минут», – пообещал он себе. Откашлялся.

      – Зачем скрывать, что у тебя две собаки?

      – В моем договоре об аренде написано, что я могу завести только одну, – ответила она. – Можешь поворачиваться. Я уже закончила.

      И, к его глубокому разочарованию, так и было: юбка на месте, пальцы ловко наматывают последние несколько сантиметров бинта вокруг лодыжки.

      – Так почему у тебя две