Во власти страха. Карен Роуз

или событиями совершенно случайны

      Посвящается семье Каренов – Солему и Коштольнику – за то, что поверили в меня и помогли мечтам осуществиться

      Терри Болиярд – за твою открытость и великодушие, за бесценную дружбу в течение всех этих лет

      Саре и Ханне – лучикам света в моей жизни

      И, как всегда, моему мужу Мартину – за то, что любит меня такой, какая я есть. Я тоже тебя люблю

      Благодарности

      Докторам Марку Контерато и Клею Контерато – за помощь в медицинских вопросах при написании этой книги, за мудрость и поддержку, которую они мне оказывали все эти годы, – это необыкновенные люди и потрясающие друзья.

      Мартину Хаферу – за непростое умение проникать в умы злостных преступников, развившееся у него за то время, когда он помогал семьям, распавшимся из-за таинственных преступлений.

      Мэри и Майку Коэниг и Нейлу Бланту – за их понимание католической веры.

      Пролог

      Сиэтл, три года назад

      – Жаль, что они не поджарили задницу этого засранца на электрическом стуле, – с горечью заявил первый мужчина, нарушая молчание, ставшее настолько напряженным, что вот-вот все готово было взорваться.

      По небольшой толпе, которая собралась и наблюдала за тем, как нагружают фургон для перевозки мебели, пронесся шепот горячего одобрения. Одному Богу известно, зачем они собрались. Если честно, там и смотреть-то было не на что. Диваны, стулья, различные антикварные вещи всех форм и размеров. Вазы – по всей вероятности, стоимостью в годовую зарплату среднестатистического рабочего. Рояль. Всего лишь скарб обеспеченной семьи, которая вынуждена спасаться от гнева толпы.

      И охрана, которую наняла семья, чтобы оградить себя от собравшихся возле дома. И все.

      Полицейский в старых джинсах и футболке «Сихокс», который в данный момент находился не на дежурстве, сам толком не понимал, зачем он сюда пришел и почему стоит сейчас под холодным моросящим сиэтловским дождем. Вероятно, чтобы убедиться, что этот сукин сын действительно уезжает из города. Возможно, чтобы последний раз взглянуть в лицо убийце до того, как тот уедет.

      Может быть.

      Но, скорее всего, чтобы еще раз помучить себя при виде того, кто уезжает. Этого жестокого дьявола, зверя-садиста, который ускользает. Из-за чертовой формальности.

      Для потрясенного, скорбящего общества справедливость так и не восторжествовала. «По крайней мере, сегодня», – подумал он.

      Пожилая женщина, одетая в дождевик с капюшоном, покачала головой, глядя на то, как грузчики заставляют коробками неприметный фургон.

      – За все его деяния электрического стула было бы мало.

      Еще один старик, расправив сильные когда-то плечи, с презрением смотрел на темный дом.

      – С ним, стало быть, поступить нужно так же, как он поступил с этими бедняжками.

      Его жена что-то негромко закудахтала из-под зонтика, который держала над ними обоими.

      – Да разве приличный человек станет марать о него руки!

      – А как же отцы этих девушек? – возразил ее муж, у которого от беспомощной ярости даже голос дрожал.

      И опять по толпе пронесся рокот одобрения.

      – Поверить не могу, что они просто взяли и отпустили его, – зло бросил мужчина помоложе, в бейсболке «Маринерс».

      – Из-за простой формальности, – добавил человек, начавший разговор. В его голосе звучала горечь.

      Из-за ошибки. Просчета. Из-за чертовой формальности.

      – Полиция арестовала его, а прощелыги-адвокаты выпустили, – поддакнул мужчина, стоящий с женой под зонтом.

      – Э, нет, – возразил мужчина в бейсболке. – Полиция допустила просчет. Об этом писали все газеты. Полиция облажалась, и это гребаное чудовище оказалось на свободе.

      Твоя правда. Но он знал, что виновата не вся полиция. Виноват один-единственный полицейский.

      – Ричард, – зашикала женщина помоложе, стоявшая рядом с Бейсболкой, и дернула мужчину за руку. – Можно без грубостей?

      Ричард Бейсболка стряхнул с плеча руку женщины.

      – Он изнасиловал и убил четырех девочек, и это я грублю? – Он громко выражал возмущение, не веря своим ушам. – Не болтай глупостей, Шейла.

      Та опустила глаза, ее щеки зарделись.

      – Прости, Ричард.

      – Да ладно… – пробормотал тот, глядя на дом. – Я просто злюсь как черт, когда богачи нанимают себе жирненьких адвокатов и уходят от наказания за жестокое убийство.

      По толпе вновь пронесся шепоток одобрения, и разговоры переключились на пристрастность современной судебной системы… Тем временем перевозчики мебели загрузили последний ящик и запечатали задние дверцы. Фургон тронулся под язвительные крики и брань, никому не повредившие, но доставившие облегчение толпе. Однако как можно было помочь криками?

      Небольшая