Записки причетника. Марко Вовчок

крайне изумленный.

      – Никогда ты про это и не поминай! – сказал пономарь внушительно.

      – Не поминай, Тимош, не поминай! – твердил отец.

      – А про отца можно поминать? Где его…

      – Шт! Шт! – завопили они в вящем смятении.

      И пономарь затопал на меня ногами, а отец замахал руками:

      – Не поминать и про…

      – Ни-ни-ни-ни! – затопал пономарь.

      – Ни-ни-ни-ни! – замахал отец.

      – Коли ты хочешь жив быть, – прошептал пономарь, – так ты сейчас навеки забудь про все про это! Ах, какой пострел, прости господи! Где ты это такого духу набрался, чтобы обо всем расспрашивать, а? Дети не должны никогда ни о чем расспрашивать, это грех! За это тебя в ад, в горячую смолу! Что глядишь-то? Ты лучше заруби это себе на носу! Коли ты еще осмелишься спрашивать, так тебя так прохворостят, что небу станет жарко!

      – Он уже не будет! – лепетал отец, – он уж никогда не будет!

      Непочтительное обращение пономаря сильно меня оскорбило. Пока шло о посулках небесных кар, я еще терпел, по когда он употребил глагол «прохворостить», что явно относилось к земной исправительной системе, я не выдержал и возразил ему с некоторою горячностью:

      – Я не знал, что нельзя об этом спрашивать, я не виноват, а коли меня… меня…

      От негодования я запнулся.

      – Ах ты, грубиян! – воскликнул пономарь. – Ну, отец дьякон! наживете вы с ним беды! Чего вы его не учите? Ну, подведет он вас!

      – Еще младенец, еще невинный, – лепетал отец.

      – Так что ж что невинный? Тут-то и сечь, а потом уж поздно будет, как с версту вырастет!

      – Да он уж не будет, он уж не будет никогда, – лепетал отец.

      Его слабая, нерешительная защита только в вящее меня приводила раздражение.

      – Коли меня тронет кто, – сказал я, – так я повешусь, как бобриковская Одарка!

      (Недели за две до освобождения крестьян крестьянка из села Бобрикова, Одарка, уже упоенная надеждами на свободу, была наказана розгами; впав в отчаяние, она сказала мужу: «Ничего, видно, не будет! Вы все, коли охота, живите, а я больше не хочу!» и в ту же ночь повесилась в саду, перед господским балконом, на перекладине, устроенной для гимнастических упражнений юного господского поколения.)

      Сноски

      1

      При пожаре, или вообще крайнем разорении, или внезапно постигшем несчастий в наших краях существует обычай, имеющий всю силу закона, сбирать сбор для духовных лиц и для церковного причта как монетою, так и натурою. (Прим. автора.)

      2

      Пупавка –