Ледоход. Елена Крюкова

очей пшеница кос

      чье тело расстреляв в полыни

      ногой спустили под откос

      Она Флоренского читала

      она в бессмертие души

      так верила

      она считала

      на масло постное гроши

      О тех кто плакал на трибунах

      о тех кто хохотал внизу

      о тех, кто нас пугал коммуной

      цитатой вышибал слезу

      под грузом лжи

      под грузом правды

      под электрическим бичом

      О тех что были Солнцу рады

      там за тюремным кирпичом —

      оx как молюсь

      ox как страдаю

      да только проку ли им в том

      что я себя здесь осеняю

      уже нездешним тем крестом —

      железным хлебным сыромятным

      без яхонтов

      без бирюзы

      О тех что плакали стократно —

      лишь две слезы

      лишь две слезы

      …Риза расписная мне спину жжет.

      Рядом с графской дочкой на колени – бух!

      Я еще молюсь о том, чтобы мой народ

      не был больше слеп,

      не был больше глух.

      Но дрожит глухой, щупая струну.

      Но бредет слепой, простирая длань.

      …Только отведи, коли сможешь, – войну.

      Там – любою мукой мученической стань.

      «– За всех плавающих, путешествующих, летающих, едущих! …»

      И вбежал в церковь подросток худой.

      Глаза васильковой плескали водой.

      – За всех плавающих, путешествующих, летающих, едущих! —

      пронзительно закричал.

      – За станцию, вокзал, разъезд, причал!

      За пятна мазута на шпалах.

      За проводниц усталых.

      За опилки чая в квадратах бумаги.

      За трусливых снегов белые флаги.

      За скамейки где спим

      ожидая поезд

      За буфеты где буфетчица в жирной помаде

      шарит собачьим глазом по полкам

      у сметы расчетливой

      не в накладе

      Нас много – у ржавых рельс на примете

      в пасынках у расписаний

      в крестниках у тебя

      ожидальный зал

      – Бог с вами, беспокойные дети.

      Хотите – превращу эту церковь

      в вокзал?

      Иркутский вокзал

      Скамья ожидальная. Грязи полно.

      И чистое небо в дверях.

      За пазухой греет сухое вино

      Безумный старик в газырях.

      Татарские лица, бурятская кровь,

      Монголия рядом, – гляди!

      Гляди – крест холодных полярных ветров

      На гордой байкальской груди.

      И, углем груженный, проходит состав.

      И скорый, где люди не спят,

      А курят, над сальной колодой устав

      Клясть мир, что не нами заклят!

      Вокзальные лики! Мой люд золотой!

      Сибиринка горестных скул!

      Пройдешь – и усну под Твоею пятой,

      Как дед, как отец мой уснул.

      Из кружки напиться. Достать из мешка

      Хвост