Мой удивительный февраль. Том 2. Самый лучший сезон. Сергей Гуреев

грохочет,

                  И днями от молний становятся ночи,

                  А ты ещё даже не знаешь про дочку,

                  И только с надеждою пишешь домой…

      Но бумага давно отсырела,

      По-осеннему плачет июнь.

      А в потрёпанной книжке Даррéла

      Пыльным зноем парит Камерун.

                  Ты скучаешь, ты любишь кого-то,

                  Ты в молчанье задумчив и строг,

                  И таёжная наша работа

                  Оседает усталостью ног.

      Чтоб понять, чем так манит к себе Алатау,

      О чём по ночам нам ветра проболтались,

      Как между вершин облака провисают,

      Как глухо в тумане звучат голоса.

               Чтоб надолго запомнить речные узоры,

               Чтоб сердце гремело нагретым мотором,

               Чтоб завтра суметь рассказать вам про горы,

               Чтоб завтра суметь про дожди написать…

Кузнецкий Алатау, июнь 1978

      Эти горы вдали

      Эти горы вдали.

      Из спокойных долин мы уходим.

      Склон отвесно крутой,

      Чуть повыше, браток, перевал.

      А на той стороне

      Солнце жёлтое медленно всходит.

      Помню, как-то во сне

      Я на той стороне побывал.

                  Эти горы вдали

                  Не высокие и не крутые,

                  Ты мне скажешь: —

                   «Оставь это, друг, я мечтал о другом».

                   Но когда я стою на вершине

                   И с нею «на ты» я,

                  Только небо кругом,

                  Только небо кругом.

      Если горы вдали,

      Есть свои «Жигули» на колёсах,

      И тяжёлый подъём

      Ты оставишь опять на потом.

      И в больших городах

      В пыльном воздухе хлюпаешь носом,

      На четвёртый этаж,

      Задыхаясь, доходишь с трудом.

                  Но гордишься, что в детстве когда-то

                  Ты падал со стула,

                  Что карабкался в полный автобус,

                  Вгрызаясь в металл,

                  Что потел, когда сборная наша

                  Бразильцам продула.

                  И что горы, далёкие горы

                  В кино повидал.

      Только горы меня

      Всё зовут и зовут, не случайно

      Я ночами один на один

      Говорю с высотой.

      Тороплюсь я туда,

      Где бывал человек изначально,

      Не мечтая в свой каменный век

      О квартире пустой.

                  Здесь не пахнет бензином,

                  И тропы асфальтом не тают,

                  На потёртый пунктир переходов

                  Не тратят белил.

                  И сегодня, вернувшись домой,

                  Я назавтра мечтаю —

                  Эти горы вдали,

                  Эти горы вдали…

1978

      Пора птичьих забот

      После грозы капли росы ярко искрятся.

      Ротой солдат пихты стоят в плотном строю.

      Среди листвы