Цивилизация. Чем Запад отличается от остального мира. Ниал Фергюсон

мало, и все же они столь сильны? Почему нас много, и все же мы слабы? Единственное, что нам следует заимствовать у варваров, это… прочные суда и действенное оружие.

Фэн Гуйфэнь

      Две реки

      Запретный город (Цзыцзиньчэн или Гугун) в сердце Пекина строили более миллиона рабочих из материалов, свезенных со всех концов Китая. Запретный город почти с тысячей строений, символизировавший могущество династии Мин, – не только обломок некогда величайшей цивилизации, но и напоминание о том, что ни одна цивилизация не вечна. Еще в 1776 году Адам Смит мог считать Китай “одной из самых богатых, то есть наиболее плодородных, лучше всего обрабатываемых, наиболее трудолюбивых и самых населенных стран в мире… Эта страна богаче любой части Европы”. И все же он оговорился, что Китай пребывает “в состоянии застоя”[64]. Смит был прав. Менее чем через столетие после постройки Запретного города (1406–1420) начался упадок Востока. Тогда нищие и склочные микроскопические страны Западной Европы начали свою почти неудержимую экспансию, длившуюся полтысячелетия, а великие империи Востока постепенно впали в кому.

      Почему Китай уступил первенство Европе? Смит считал, что китайцы оказались не в состоянии поощрять внешнюю торговлю и поэтому не сумели воспользоваться сравнительными преимуществами своей страны и извлечь выгоду из международного разделения труда. Есть и другие объяснения.

      В 40-х годах xviii века Шарль Луи де Секонда, барон де Монтескье, в бедах Китая винил деспотию, обусловленную невероятно большим населением, умножившимся из-за климата[65]:

      Азия… совершенно не имеет умеренного пояса, и ее страны, расположенные в очень холодном климате, непосредственно соприкасаются с теми, которые находятся в климате очень жарком, каковы Турция, Персия, Китай, Корея, Япония и государство Могола. В Европе, напротив, умеренный пояс очень обширен… каждая страна по своему климату весьма сходна с соседней; в этом отношении там не встречается резких различий… Отсюда следует, что в Азии народы противостоят друг другу, как сильный слабому; народы воинственные, храбрые и деятельные непосредственно соприкасаются с народами изнеженными, ленивыми и робкими, поэтому один из них неизбежно становится завоевателем, а другой – завоеванным. В Европе, напротив, народы противостоят друг другу как сильный сильному; те, которые соприкасаются друг с другом, почти равно мужественны. Вот где великая причина слабости Азии и силы Европы, свободы Европы и рабства Азии, причина, насколько мне известно, никем еще не выясненная[66].

      Позднейшие европейские авторы считали, что Запад превзошел Восток благодаря технике, например приведшей к Промышленной революции. (Именно так решил граф Макартни после своего явно провального посольства в Китай в 1793 году.) Другой аргумент, популярный в XX веке, гласит, что конфуцианская философия препятствовала нововведениям. Однако эти современные объяснения ошибочны. Первое из шести “приложений-убийц”, которыми располагал Запад

64

Smith Wealth of Nations, Book I, chs. 8, 11, Book IV, ch. 9.

65

Пер. А. Матешук. – Прим. пер.

66

Montesquieu Spirit of the Laws, Book VIII, ch. 21; Book VII, ch. 7; Book XIX, chs. 17–20.