Маг и его кошка. Алина Лис

стукнул князю. Кстати, где этот маленький засранец?

      Вуль не сбежал, как я сперва подумал. Тушка, похожая на сдувшийся шарик, лежала у стены рядом с выходом. Один из фантомов просто походя раскроил ему череп. Фэйри поднялся и, пошатываясь, пошел на звук моего голоса. Положил руку на выпуклые глаза и зашептал прощальное обращение к Скорбящей и Проводнику.

      – Он был трусоват. И не очень умен. Но он был хорошим другом, – сообщил мне воин. В голосе его звучала неподдельная печаль.

      – Мне жаль.

      Мы еще немного посидели у тела. Потом я додумался спросить:

      – Как тебя все-таки зовут?

      – Рэндольф.

      – Ты не из Разенны?

      – Я родом с Гэльских холмов. Но не был дома очень давно.

      Только сейчас, после этого признания, я заметил тонкую сеточку морщин вокруг кошачьих глаз. Годы оставляют свой след даже на волшебном народце.

      – Ты один из лучших фехтовальщиков, что я когда-либо встречал.

      – Знаю. Я – лучший, – он признал это спокойно, и в голосе не было и тени хвастовства или самодовольства.

      – Ага, а еще скромный.

      Он покачал головой и тяжело поднялся. Ноздри его дрогнули, втягивая воздух:

      – Кто ты? Ты пахнешь и выглядишь как обычный человек. Но сам признался, что таковым не являешься.

      – Забудь! Я просто случайный путник.

      – Ты из Братства Стражей, – сказал он. Это не было вопросом.

      – А ты догадлив.

      – Мне уже приходилось встречать тебе подобных. Как твое имя?

      Я не удивился. Мир фэйри невелик. Куда ни плюнь, попадешь в знакомого знакомых.

      – Элвин.

      – Девятый Страж.

      – Ага. Сдашь меня Марцию Севрасу?

      – Я должен.

      Этого следовало ожидать. Как и последующих проблем со стороны князя Церы.

      – Что делать со святилищем? Предлагаю проверить его, раз уж есть возможность. Вдруг там прячется еще какая-то пакость?

      – От меня будет мало толку.

      – Не бойся, если что – прикрою. Давай руку.

      Рэндольф не стал упрямиться или делать вид, что слепота ему нипочем. Покорно протянул ладонь, во вторую взял один из мечей.

      – Я уже немного различаю контуры, – сказал он, сделав несколько шагов.

      – Отлично, – другой рукой я подхватил факел.

      С первого взгляда стало ясно, что если в гробнице и находился храм, то никак не заброшенный. Ощерившаяся лучами фигура с круглым жертвенником в центре сияла уже знакомым лиловым светом. Восемь основных векторов и множество поменьше придавали ей сходство со снежинкой. Вдоль кромки каждого луча шла вязь рунических символов. Снова умбра, футарк и даже огам, о котором я помнил еще меньше умбры. Воздух над знаком гудел от напряжения.

      – Что это значит? – спросил Рэндольф, когда я описал ему картину.

      – Не знаю. Но мне это не нравится. Никогда не слышал, чтобы символ Хаоса Предначального применяли подобным образом.

      Я мрачно уставился на фигуру, пытаясь понять, для чего и как ее могли использовать.

      Руны и Хаос?

      Воззвание