Один в поле воин. Виталий Каплан

но не делал попыток вырваться. Дима подвёл его к заботливо приготовленной табуретке, усадил, надавив на плечи.

      – Неслышимка работает? – спросил он тихо.

      – Ну а как ты думаешь? – усмехнулась Лиска. – Всё готово. Он нас не слышит и не видит, я завесу кинула на всех.

      – Только лишнюю силу потратила, – скривился Лёша. – Он и так ничего сейчас не видит, мы его ослепили временно.

      – Как ослепили? – не понял Саня.

      – Это не особо сложное волшебство, – сейчас же поспешил объяснять Дима. – Просто сделали так, чтобы сигналы от глазных нервов не доходили до мозга. Сейчас снимем. А нужно это, чтобы он проникся, как у нас всё серьёзно. Ну и чтобы дороги не запомнил, конечно. Незачем ему про наш подвал знать.

      – Саня, – напомнила Лиска, – не отвлекайся. Сейчас самое тонкое – подстроить картинку под Костю. Врубай волшебство и касайся его мозгов. Гладить не надо, просто войди в контакт. И держи картинку. Я тоже подключаюсь.

      – Ну что, готово? – спустя минуту спросил Лёша. – Тогда возвращаем зрение и слух.

      Костик глубоко вздохнул и дёрнулся. Не слетел бы с табуретки, забеспокоился Саня, но тут же сообразил: Костя видит сейчас вовсе не табуретку, а придуманное Лиской деревянное кресло с высокой спинкой, к которой он примотан верёвками. А ещё видит факелы слева и справа, тусклые угли жаровни, свисающие с каменных стен цепи. На полу гнилая солома, пищат в ней мыши… а вдалеке – стол, и сидят за столом высокие фигуры в коричневых балахонах, просторные капюшоны скрывают лица, да и света факелов едва хватает, чтобы различить контуры.

      – Ну что, Константин Рожков, пятнадцати лет, учащийся девятого «а» класса две тысячи седьмой школы, проживающий на улице Старая Басманная… понял ли ты, куда попал? – сухо произнёс Лёша. Волшебство, как и было предусмотрено, меняло тембр его голоса, и Косте сейчас казалось, что говорит взрослый мужчина… едва ли не старик.

      – Такого не бывает! – сипло выговорил Костик. – Это мне всё снится! Или глючится!

      – Нет, Костя, мы тебе не снимся, – расстроил его Лёша. – И не глючимся. Ты находишься сейчас в штаб-квартире Новой Инквизиции. Слышал про такую? Не слышал! А потому не слышал, что организация наша тайная, глубоко законспирированная. Мы – наследники старой инквизиции, которая много веков назад искореняла язвы человеческой цивилизации. Мы владеем древними тайнами, о которых и не подозревают обычные люди. И мы в современной России занимаемся тем же самым, что и наши предшественники. Если закон бессилен, в дело вступаем мы. Уничтожаем тех, от кого обществу несомненный вред! Маньяков, насильников, педофилов, неизлечимых алкоголиков и наркоманов! Теперь понимаешь, почему оказался тут?

      Костик промолчал, видимо, переваривая услышанное. Никак оно не укладывалось в его кудрявую черноволосую голову.

      – Имей в виду, – включился Дима, – мы не связаны никакими рамками закона. Закон – для людей, а мы уничтожаем нелюдей. Видишь вот эти приспособления? Они для тех, кто отказывается честно и подробно отвечать