Детям до шестнадцати. Виталий Каплан

все! По принципу коллективной ответственности!

      – Елена Ивановна! – умоляюще взвыл Репейников и вскочил из-за парты. – Ну можно мне в туалет? Ну мне очень-очень надо!

      Вид у него был совершенно несчастный.

      – Ладно уж, – смягчилась Елеша, отпирая дверь. – Три минуты тебе на всё про всё. Не вернёшься через три минуты – у меня будут основания считать, что именно ты виноват!

      Благодарный Петька юркнул за дверь.

      – Что ж, раз виновник не признаётся, значит, придётся действовать иначе, – выдержав драматическую паузу, продолжила классная. – Придётся на завтра собирать детско-родительское собрание. В девятнадцать ноль-ноль. Должны будут присутствовать ваши родители и, разумеется, вы сами. Соберёмся в актовом зале, в разговоре примет участие Антонина Алексеевна и, может быть, Игорь Васильевич. Он как директор гимназии старается лично отслеживать подобные конфликты. Так что обсудим нашу печальную ситуацию при родителях. Может, они сообща сообразят, какие тут следует принимать меры. Есть ли смысл в сложившихся обстоятельствах сохранять класс, или нам всё же придётся проститься с теми, кто позорит нашу гимназию. В общем, откройте все дневники и запишите: «в четверг, 19 марта, в 19.00 родительское собрание. Явка родителей и детей строго обязательна!». А я, разумеется, продублирую это в ваших электронных дневниках и сделаю контрольный обзвон!

      Класс точно дубиной шарахнули. Или одной огромной дубиной всех, или маленькой дубинкой персонально каждого. Такой подставы, как «детско-родительское собрание», никто не ждал.

      Саня, понятное дело, расстроился. Что дома будет крик, это стопроцентно. Папа завтра со службы раньше восьми не придёт, здесь без вариантов. Мишку одного оставлять нельзя. Его, наконец, удалось устроить в сад, но сад закрывается в шесть. И что? Тащить его на это идиотское собрание? Даже и думать не хочется, что скажет мама.

      Он обвёл взглядом класс. Наверное, все задумались примерно о том же. И Саня догадывался, что лично у него ещё не самый жёсткий вариант.

      А потом он посмотрел на Снегирей. Макс сидел совершенно белый, точно вампир-невидимка отсосал сейчас из него пару литров крови. А Даша… С Дашей было хуже. Голова её склонилась к парте, плечи мелко-мелко тряслись, и до слёз остались считанные минуты. Или даже секунды.

      Только сейчас Саня сообразил, что ведь ничего не знает о Снегирях – что у них за семья, что за родители. Как-то ни разу об этом не заходил разговор. А мало ли? Снегири – они ведь не как Петька Репейников, у которого глаза на мокром месте. Снегири – сильные ребята, и если уж они в таком ужасе, то предположить можно что угодно. А вдруг, например, их ремнём отлупят? Или что похуже?

      И как тут быть? Один раз он Дашу защитил – от озверевших слепых собак… ну, не слепых, но какая разница? Она его рыцарем назвала… в белом плаще… нет, на белом коне.

      Как же ему не хотелось этого делать! Даже в кишках стрельнуло болью, а в горле заворочалось что-то жёсткое и колючее.

      – Елена Ивановна! – поднялся он из-за парты, –