Благие знамения. Нил Гейман

он.

      – Ну извини, я слегка увлекся, – прошипел в ответ Азирафаэль.

      – А клетчатые ремешки?

      – Шотландка нынче в моде.

      Кроули тихо зарычал. Даже в тех редких случаях, когда ангелу удавалось осознать, что на дворе двадцатый век, он все равно не продвигался дальше пятидесятых.

      – Вы можете высадить меня здесь, – подала Анафема голос с заднего сиденья.

      – С удовольствием, – просиял ангел. Как только машина остановилась, он открыл заднюю дверцу и поклонился, словно старый слуга, приветствующий молодого массу на старой плантации.

      Анафема схватила в охапку все свои вещи и вышла со всей возможной надменностью.

      Она готова была поклясться, что ни один из ее попутчиков даже не прикасался к багажнику, однако велосипед уже стоял возле калитки.

      На редкость странные типы, решила она.

      Азирафаэль поклонился вновь.

      – Искренне рады, что смогли помочь вам, – сказал он.

      – Благодарю вас, – ледяным тоном произнесла Анафема.

      – Может, поедем дальше? – предложил Кроули. – Доброй ночи, мисс. Ангел, в машину.

      Ага. Теперь понятно. Значит, ей все-таки ничего не угрожало.

      Посмотрев вслед машине, удалявшейся к центру городка, она направила велосипед по тропинке к своему коттеджу. Ей даже не приходило в голову запирать его. Агнесса наверняка предупредила бы насчет ограбления, ведь семейную историю она видела как на ладони.

      Коттедж, который снимала Анафема, был меблированным – иначе говоря, был обставлен мебелью особого сорта, отвергнутой на милость мусорщика даже в местном благотворительном магазинчике подержанных товаров. Но это не имело значения. Анафема не собиралась задерживаться здесь надолго.

      Если Агнесса права, то она вообще нигде не задержится. Как, впрочем, и все остальные.

      Анафема разложила карты и прочие вещи на старом кухонном столе, под лампочкой, одиноко свисающей с потолка.

      Что же ей удалось установить? Не слишком много. Вероятно, Оно находится в северном конце деревни, о чем Анафема и так догадывалась. Если она подходила слишком близко, сигнал просто оглушал, а если расстояние было слишком велико, не удавалось точно зафиксировать координаты.

      Это раздражало. Где-то в Книге должен быть ответ. Беда в том, что для понимания Пророчеств необходимо постичь ход мыслей слегка свихнувшейся, но весьма неглупой ведьмы, которая жила в семнадцатом веке и излагала свои мысли как заправский составитель кроссвордов и головоломок. Другие члены семьи полагали, будто Агнесса специально формулировала свои предсказания так загадочно, чтобы скрыть их смысл от чужаков; Анафема же, подозревавшая, что порой ей удается мыслить как Агнесса, решила, что та попросту была зловрединой с отвратительным чувством юмора.

      Она даже не…

      Книга пропала.

      Анафема в ужасе оглядела стол. Карты. Самодельный гадательный теодолит. Термос с горячим бульоном. Фонарик.

      И прямоугольная пустота в том месте, где следовало бы лежать «Пророчествам».

      Потеряла.

      Но