Благие знамения. Нил Гейман

Он пытался обучить Мага искусству демагогии, репетируя с ним политические речи, способные покорить сердца и умы миллионов.

      Мистер Кортезе рассказывал ему о Флоренс Найтингейл,[53] Аврааме Линкольне и приобщал к искусству. Он говорил о свободе воли, самопожертвовании, а также о том, что С Людьми Следует Поступать Так, Как Ты Хотел Бы, Чтобы Они Поступали С Тобой.

      И оба постоянно читали мальчику Откровения Иоанна Богослова.

      Несмотря на все их старания, Маг проявлял прискорбно хорошие способности к математике. Оба гувернера не слишком радовались его успехам.

      Когда Магу исполнилось десять лет, он увлекся бейсболом; ему нравились пластиковые игрушки, которые превращались в другие пластиковые игрушки, хотя разницу между теми и другими мог заметить лишь натренированный глаз; он тщательно собирал марки, обожал жевательную резинку со вкусом банана, любил комиксы, мультфильмы и свой гоночный велосипед.

      Кроули забеспокоился.

      Они встретились в кафетерии Британского музея – еще одном укромном приюте усталых пехотинцев холодной войны. Слева от них за столиком сидела парочка американцев в строгих костюмах и с военной выправкой – они незаметно передавали портфель, набитый сомнительными долларами, маленькой чернокожей женщине в темных очках; за столиком справа замначальника MI7 и офицер местного подразделения КГБ спорили о том, кому из них платить за чай со сдобными булочками.

      Наконец Кроули высказал то, о чем не позволял себе задумываться все эти десять лет.

      – Если тебя интересует мое мнение, – сказал Кроули, – он чертовски нормальный ребенок.

      Азирафаэль положил в рот очередной кусочек яйца в соусе «Адское пламя» и запил его глотком кофе. Потом промокнул губы бумажной салфеткой.

      – А все мое благотворное влияние, – сказал он, сияя. – Или, вернее сказать, моей маленькой команды. Что есть, того не отнять.

      Кроули отрицательно мотнул головой.

      – Это я учел. Послушай, в этом возрасте он уже должен пытаться менять мир вокруг по своему желанию и подобию, ну и все такое прочее. И не пытаться даже. Он должен делать это, сам того не осознавая. Ты что-то похожее замечал?

      – В общем, нет, но…

      – Он уже должен стать средоточием чистой силы. И где она?

      – Ну, пока я не замечал, однако…

      – Он слишком нормален. – Кроули побарабанил пальцами по столу. – Не нравится мне это. Что-то не так, но я никак не возьму в толк, что именно.

      Азирафаэль позаимствовал с тарелки Кроули кусочек торта «Пища богов».

      – Что ж, он еще только растет. И небесное влияние, конечно, сказывается на его характере.

      Кроули вздохнул.

      – Надеюсь, он справится с цербером.

      Азирафаэль приподнял одну бровь.

      – С цербером?

      – Подарочек к одиннадцатому дню рождения. Вчера вечером сообщили из Ада.

      Сообщение пришлось прямо на середину «Чирс»,[54] одного из любимых телесериалов Кроули. То, что можно было изложить за одну минуту, заняло целых десять, и когда инфернальная передача снова сменилась земной, Кроули уже потерял нить сюжета.

      – Они

53

Опуская связанные с сифилисом подробности (Примечание авторов). // Флоренс Найтингейл (1820–1910) – английская сестра милосердия. По недостоверной легенде, умерла от сифилиса (Примечание редактора).

54

Американский комедийный сериал (1982–1993) (Примечание редактора).