Вор времени. Терри Пратчетт

с небес на землю и ответила на вопрос, ну а столь глубокое философское рассуждение было достойно золота.

      – Я хочу, чтобы вы все открыли тетради и записали то, что нам только что сказала Пенелопа, – весело произнесла госпожа Сьюзен, усаживаясь обратно за стол.

      И вдруг она увидела, что чернильница на ее столе начала подниматься – неторопливо, как рука Пенелопы. Керамическая баночка плотно входила в предусмотренное для нее круглое отверстие в столешнице, но сейчас она поднималась все выше и выше, пока не оказалось, что стоит она на лучащемся жизнерадостностью черепе Смерти Крыс.

      А затем госпожа Сьюзен увидела, как синий огонек, горящий в одной из глазниц, подмигнул ей.

      Быстрым движением, даже не глядя вниз, она одной рукой отставила чернильницу в сторону, а другой схватила лежавшую на столе толстую книгу сказок и так сильно ударила по отверстию, что по булыжникам площади расплескались иссиня-черные чернила.

      Потом госпожа Сьюзен подняла крышку стола и заглянула внутрь.

      Конечно, там ничего не было. По крайней мере, ничего такого смертельного…

      …если не считать плитки шоколада со следами крысиных зубов и записки, написанной жирным готическим шрифтом, которая гласила:

      Надо повидаться

      Внизу она увидела знакомый символ, состоящий из альфы и омеги, и подпись:

      Дедушка

      Госпожа Сьюзен схватила записку и скомкала ее, дрожа от ярости. Да как он посмел? И еще эту крысу прислал!

      Она бросила скомканную записку в корзину для бумаг. Госпожа Сьюзен никогда не промахивалась. Правда, иногда корзина двигалась по полу, чтобы обеспечить это.

      – А теперь мы посмотрим, который сейчас час в Клатче, – объявила она внимательно наблюдавшим за ней ученикам.

      Книга, лежащая на столе, открылась на некой странице. Чуть позже настанет время читать сказку, и госпожа Сьюзен задастся вопросом, правда слишком поздно: а откуда вообще эта книга взялась на ее столе? Ну а иссиня-черная клякса останется на булыжной мостовой Орлеи до тех самых пор, пока ее не смоет вечерний ливень.

      Тик

      Когда в эту затерянную, гонгозвонную и йети-обитаемую долину приходили искатели озарения, то первые слова, которые их встречали, были написаны в «Жызнеописании Когда Вечно Изумленнага».

      И первый вопрос, который они задавали, был примерно таким: «И чему такому он вечно изумлялся?»

      А им отвечали: «Когд изучил природу времени и осознал, что вселенная мгновение за мгновением воссоздается заново. Таким образом, он понял, что прошлого в действительности не существует, а существуют только воспоминания о прошлом. Закройте и откройте глаза, и вы увидите, что мира, который существовал, когда вы их закрывали, больше нет. Вот почему Когд заявил, что единственным уместным состоянием разума является изумление. А единственным уместным состоянием души является радость. Небо, которое вы видите сейчас, вы не видели никогда прежде. Сейчас – это и есть идеальный миг. Возрадуйтесь же ему!»

      Ну а первыми словами,