В логове зверя. Часть 2. Война и детство. Станислав Козлов

раз над нашими головами, затряс и буквально подбросил нас с кроватей рано утром. Отец по старой солдатской привычке и сноровке моментально оказался одетым с ног до головы и с пистолетом на поясе, словно так и спал. Бледная мама сидела на кровати, неподвижными глазами глядя в окно, прижав к себе свой чёрный халат, как щит. Что делал я, в смысле каких-то физических движений, не помню, но не забыл ощущение острой тревоги, какого не испытывал за всю войну – до боли в груди и морозе в руках. Пока мы находились в Мезеритце наш пулемёт не стрелял ни разу. Не было повода. Значит – появился. Какой же? Опять налёт? Но не слышно ни гула самолётов, ни разрывов бомб. Пулемёт над головой бешено грохотал так, что с потолка сыпалась какая-то пыль. Судя по доносившимся звукам дикой стрельбы по всему городу, сошли с ума все средства и виды оружия. Казалось, палит всё существующее огнестрельное. Вот хлёстко, резко и звонко ударили танковые пушки. На миг заложило уши. Вот задолбило что-то неведомое. Пулемёт на крыше гремел без пауз… Оружие орало, ревело, трещало, вопило, разрывало воздух и пространство, наши уши и души в клочья…

      Что случилось? Должно быть, самое вероятное из невероятного – пробилась внезапно какая-то часть блуждающих немцев, ворвалась в город и начались уличные бои. Если бьёт пулемёт с нашего дома – значит, фрицы подобрались и к нам. Отец с пистолетом наголо осторожно выглянул в окно…

      Посередине пустого двора на гранитной брусчатке, залитой очень ярким солнечным светом, стоял красноармеец, держал свой ППШ одной рукой над головой, садил из него вертикально в небо непрерывной очередью и при этом орал что-то, неразборчивое в рёве огня. Всё небо исчёркано пульсирующими следами трассирующих пуль и чёрными клочьями разрывов зенитных снарядов. «Что случилось?» – крикнул отец автоматчику. Но тот ничего не слышал за треском своего автомата и звоном собственного голоса, пока не кончились в диске патроны. В наступившем подобии тишины стало слышно:

      – Победа-а-а!!! Побе-е-да!!! Ура-а-а!!! Побе-еда!!!

      – Победа!.. – повернулся к нам отец. Лицо его было странным. Он одновременно улыбался радостной, почти детской, улыбкой, как может улыбаться ребёнок, получивший вожделенный подарок, которого давно ждал, но не верил, что в конце концов его обретёт. В то же время уголки его губ дёргались вниз, словно перед большим поачем. Улыбка всё же победила, стала уверенной и счастливой:

      – Победа, родные мои! Победа! Конец войне. – Последние слова он произнёс с облегчением и негромко…

      Мама закрыла лицо руками и заплакала. Я запрыгал по комнате, заскакал и порывался чуть ли не в окно выпрыгнуть. Отец, стоявший возле него, передёрнул ствол ТТ, выставил руку с ним в раскрытое окно и три выстрела в воздух присоединились к общему мощному хору, возвещавшему начало мира.

      – Хочешь отсалютовать? – повернулось ко мне радостное лицо. Что за вопрос?! Конечно! И отец вложил в мою