Мелкие боги. Терри Пратчетт

что мне сказала черепаха, которую я нашел в дынях…»

      Брута никогда не считал себя пророком, однако мог довольно точно предсказать итог любой беседы, начатой подобным образом.

      Многие люди считали Бруту идиотом. Он и выглядел настоящим придурком – взять хоть круглое простецкое лицо, хоть косолапые ноги. Также за Брутой водилась дурная привычка шевелить губами, словно он репетировал каждое предложение. А происходило это потому, что он действительно репетировал все свои слова. Обдумывание давалось Бруте нелегко. Большинство людей думают автоматически, мысли танцуют по их мозгу, как статическое электричество по туче. Так, по крайней мере, казалось Бруте. Он же, напротив, должен был все обдумывать по частям, словно стену строил. Над ним постоянно смеялись, насмехались над бочкообразным телом и ногами, которые, казалось, готовы разбежаться в разные стороны, поэтому Брута старался тщательно обдумывать все, что собирался сказать.

      Брат Нюмрод, заткнув уши пальцами, лежал ничком перед статуей Топчущего Безбожников Ома. Его снова одолевали голоса.

      Брута кашлянул. Потом кашлянул еще раз.

      Брат Нюмрод поднял голову.

      – Брат Нюмрод? – спросил Брута.

      – Что?

      – Э… Брат Нюмрод?

      – Что?

      Брат Нюмрод вынул пальцы из ушей.

      – Да? – несколько раздраженно спросил он.

      – Гм, я хотел бы, чтобы вы взглянули на кое-что в… В саду, брат Нюмрод.

      Наставник сел. На лице Бруты была написана искренняя тревога.

      – Что ты имеешь в виду? – спросил брат Нюмрод.

      – Ну, в саду. Это трудно объяснить. Я нашел… Брат Нюмрод, я нашел, откуда исходят голоса. Вы сами просили, чтобы я вам все-превсе рассказывал.

      Старый священнослужитель искоса взглянул на послушника. Но если и жил когда-либо на Диске человек, напрочь лишенный хитрости и коварства, так это Брута.

      Страх – достаточно странная почва. В основном на ней вырастает послушание, причем рядами, словно пшеница, чтобы удобнее было пропалывать. Но иногда она дает урожай клубней демонстративного неповиновения, которые пышно разрастаются в подполье.

      В Цитадели подполья хоть отбавляй. Во-первых, там имеются темницы и тоннели квизиции. А кроме них в Цитадели есть подвалы, сточные трубы, заброшенные помещения, тупики, пространства за древними стенами и даже естественные пещеры в самом скальном основании.

      Это была одна из таких пещер. Дым от горящего по центру костра уходил в щель на потолке и бесследно терялся в лабиринте труб и колодцев.

      Среди танцующих теней можно было разглядеть около дюжины фигур. Все присутствующие были в грубых накидках поверх невзрачной, сшитой из тряпок одежды, которую не жалко будет сжечь после встречи – чтобы длинные руки квизиции не нашли ничего инкриминирующего. Манеры движений говорили о том, что собравшиеся в пещере привыкли носить оружие. Характерные жесты. Позы. Обороты речи.

      На одну из стен было нанесено изображение. Нечто овальное с тремя маленькими выступами в верхней части, причем средний чуть больше крайних, и