Интересные времена. Терри Пратчетт

отскакивая от его головы, издала веселый звон, после чего, виляя в воздухе, растворилась у него за спиной.

      А следующее, что он увидел, был октагон. Нарисованный мелом октагон.

      Ринсвинд летел прямо в его центр.

      Чудакулли уставился на октагон.

      – Думаю, до ста двадцати пяти фунтов он немножко не дотягивает, – пробормотал аркканцлер. – Но все равно, отличная работа, господа.

      Растрепанное пугало в центре октагона с трудом поднялось на ноги и принялось яростно хлопать себя по бокам, сбивая занявшиеся на одежде огоньки. После чего мутным взглядом посмотрело вокруг и вопросило:

      – Хе-хе-хе?

      – В нынешнем своем состоянии он, должно быть, несколько дезориентирован, – продолжал аркканцлер. – В конце концов, за две секунды проделал больше шестисот миль. Так что не набрасывайтесь на него, для его здоровья это сейчас опасно.

      – То есть это как с лунатиками? – уточнил главный философ.

      – В каком смысле?

      – Ну, моя бабушка утверждала: если неожиданно разбудить лунатика, то у него отвалятся ноги.

      – А это точно Ринсвинд? – декан недоверчиво поднял бровь.

      – Разумеется, это Ринсвинд, – подтвердил главный философ. – Мы потратили столько времени, разыскивая его.

      – С таким же успехом это может быть какая-нибудь опасная оккультная тварь, – упрямо возразил декан.

      – С такой-то шляпой?

      Шляпа и впрямь была остроконечная. В каком-то смысле. Своеобразная самодельная остроконечная шляпа, сварганенная из бамбуковых щепок и листьев кокосового дерева в тщетной попытке привлечь проходящее мимо волшебство. Примотанные травой ракушки образовывали слово «ВАЛШЕБНИК».

      Хозяин шляпы невидящим взором смотрел прямо сквозь волшебников. Вдруг, словно влекомый внезапным воспоминанием о каком-то неотложном деле, рванулся, чуть не упав, из октагона и стремительно направился к выходу.

      Волшебники с любопытством последовали за ним.

      – Что-то не верится… А она сама видела, как у них отваливаются ноги?

      – Не знаю. Об этом она не рассказывала.

      – Кстати, казначей частенько бродит во сне.

      – В самом деле? Гм-м, а если…

      Ринсвинд, если именно так звалась «оккультная тварь», вышел из здания и направился в сторону Саторской площади.

      Там было полным-полно народу.

      Над жаровнями торговцев каштанами и горячей картошкой заманчиво дрожало жаркое марево, воздух полнился традиционными анк-морпоркскими уличными восклицаниями[8].

      «Оккультная тварь» бочком приблизилась к костлявому человеку в огромном балахоне. Тот жарил что-то на маленькой масляной горелке, укрепленной на огромном лотке, который висел у него на шее.

      Предполагаемый Ринсвинд с жадностью вцепился в край подноса.

      – К-картошка есть?.. Пюр-ре? – полупрорычал он.

      – Картошка? Нет, дружище. Есть сосиски в тесте.

      Предполагаемый Ринсвинд застыл на месте. По щекам его потоком хлынули слезы.

      – Сосиска в тессссттте! – вскричал он. –

8

Как то: «Ох!», «Аргх!», «Гони мои деньги обратно, скотина!», а также «И ты называешь это каштанами? Лично я называю это кусками угля, вот как я это называю!»