Василий Темный. Борис Тумасов

на шаг, телега, переваливаясь со пня на пень, с коряги на корягу, едва катилась. Дьякон сел, спустив ноги, осмотрелся. Лес по ту и другую сторону дороги и никого.

      Тогда, будто очнувшись от страха, Варсонафий закричал:

      – Тати, тати, душегубцы!

      Выкричался дьякон, вздохнул облегченно:

      – Спаси Бог, пронесло лихо… Хорошо жить, коли смерть миновала…

      Дьякон Варсонафий еще в Звенигород не въехал, а из Москвы от митрополита в Тверь отправился чернец к епископу Вассиану. Писал Фотий, что тверскому владыке надлежит отправиться к князю Юрию Дмитриевичу и похоть его на великое княжение обуздать. Коли же спор княжий решать, то, как и уговорились, у великого хана, в Орде. Настанет час, отправятся Юрий и великий князь Василий в Сарай-город на суд ханский…

      Дописав ту грамоту, Фотий посыпал строки песком и, встряхнув, вздохнул:

      – До чего сами себя доводим, суда ханского ищем. Запамятовали князья наши, как на Куликовом поле Мамая били. Им бы и ноне за едино стоять, ан, не емлется, кому на великом столе сидеть. – Лицо Фотия передернулось в гневе. – Бога забыл князь Юрий, а ему и всем князьям российским помнить бы слова Господа: терпением вашим спасайте души ваши.

      Глава 10

      Охота была удачной.

      В десяти верстах от Тулы егери выгнали из леса тура. Бык был молодым и крупным. Егери погнали его криками и ударами в бубны.

      На пути тура появился конный егерь. Бык не бежал, он шел уверенно, сокрушая на пути деревья, ветки. Но вот тур увидел человека на коне.

      Набычившись, ринулся на него. Егерь выставил копье, и оно лопнуло, как щепка.

      Конь вздыбился, егерь свалился с седла, и рога тура ударили коню в подбрюшье. Десяток стрел вонзились в тело быка. Взъяренный, он остановился. Глаза налились кровью. И тут увидел человека. Тот стоял от него совсем неподалеку. Тур набычил голову, рога выставил, побежал на человека.

      Князь Борис не отскочил, он чуть подался в сторону, выставив острый нож, вонзил лезвие туру между рогами. Бык остановился, сначала упал на подкосившиеся передние ноги, чтобы тут же рухнуть.

      – Хороший удар, княже, – заметил подошедший Холмский.

      Они уселись в стороне, отроки разводили костер, а егери свежевали тушу.

      Гридни на разостланном ковре выставили бочонок с хмельным пивом, приготовили ножи и доски для мяса.

      – Я, воевода Михайло, – сказал великий князь, – первого в жизни тура свалил. И знаешь, когда он на меня пошел, дрожь пробрала, едва в бег не кинулся.

      – Тогда бы он тебя настиг и на рога поддел, – произнес Холмский. – А ударил ты его метко.

      – В лесах здешних туры не редкость, – заметил подошедший дворецкий.

      – Ты, боярин Семен, вели отрокам, чтоб мясо поджарили с кровью, – велел великий князь. – Гавря пусть принесет…

      На весь лес запахло жареное мясо.

      Пока гридни возились у костра, а егери грузили тушу быка на телегу, князь Борис прилег на траве и, прикрыв очи, вспоминал происшедшее. Страха уже не было, была радость охоты, удача прошедшей схватки.

      Прежде об охоте на туров читал в летописях,