Прямо сейчас. Сергей Нагаев

обменялся с вами взаимными колкостями и ехидством и поиграл бы словами в вашем – как это называется? – постмодернистском стиле, но у меня нет времени заниматься этой… – Байбаков чуть остановился, подбирая слово, и затем, безжалостно и твердо глянув на Кутыкина, закончил: – Лажей.

      Глава администрации президента взялся за чашку с чаем и тихо цокнул языком и досадливо мотнул головой, словно признался сам себе, что допустил какую-то оплошность, и когда он вновь поднял глаза на Кутыкина, то уже успел придать своему лицу выражение искреннего дружелюбия. Кутыкин сидел насупившись.

      – Не обижайтесь, – примирительно и, пожалуй, даже задушевно сказал он писателю. – Всему свое место, и всему свое время. Угощайтесь, это отличный кофе. Давайте говорить конструктивно. Итак, мы живем в век информации, но для правильной организации потоков информации нам по-прежнему нужны эмоции, философия, в общем, то, что как раз присутствует в романах и фильмах. В хороших романах и хороших фильмах. Но кинематограф – опять же старая истина – для нас все-таки важнейшее из искусств с точки зрения пропаганды, и тем более что теперь практически с каждым кинохитом сразу выпускается и книга, по которой он был снят. Так вот я и подумал, что лучше уж сразу подготовить сценарий фильма, а пока будут идти съемки, написать на основе сценария книгу. И кто там потом будет разбираться, фильм ли на основе книги снят или книга на основе сценария. Как вы считаете?

      Писателя так и подмывало закатить истерику, бросить в лицо собеседнику, мол, какого черта тут за него уже решили, что он будет на них работать, но он сдержался. Вместо этого после некоторой паузы Кутыкин, отхлебнув кофе, ответил:

      – Лучше все-таки транслировать потребителю, что фильм сделан на основе книги, а не наоборот. Тогда ее купят. А иначе зачем книгу покупать, если основа уже посмотрена?

      – Это разумно. – Руководитель администрации президента был явно доволен, что разговор приобрел практический характер. – Согласен.

      – Единственное, чего я все никак не могу понять, – осторожно сказал писатель, – почему, собственно, я?

      Байбаков продемонстрировал поднятием бровей удивление, хотя было также заметно, что подобного вопроса он все-таки ожидал.

      – А разве это не круто – написать сценарий с президентом? – спросил Байбаков. – Пиар для вас просто фантастический. В том, что фильм, по крайней мере в нашей стране, посмотрят все и книгу купят тоже все, сомневаться не приходится. Разве это плохо?

      – Ну, я думаю, в принципе сделать фильм, где один из сценаристов сам президент, – это вообще отличный ход, – сказал писатель. – С отличным пиар-потенциалом в первую очередь для самого президента.

      – Гонорар весь ваш.

      – Ну, это как-то… – Кутыкин зарделся.

      – Это решено и не обсуждается, – сказал Байбаков, уверенным движением опустив пустую чашку на блюдце, словно бы молоток на аукционных торгах. – Плюс еще, я знаю, у вас проблемы с жильем; думаю, мы их тоже решим. Трехкомнатная квартира в центре Москвы