Inspiraveris. Верни меня. Лина Мур

к нему и кладу руку на поверхность. Тёплая. Не холодная, как должна быть, а излучает тепло. Странно.

      – Аурелия, – раздаётся прямо рядом с ухом знакомый хриплый голос. От неожиданности и подавленности вздрагиваю, оборачиваясь назад. Но никого.

      – Ты был одним из тех, кого тут похоронили? – с болью в голосе спрашиваю я.

      – Ниже… ниже… – словно и ему больно отвечает он.

      – Куда ниже? Надо найти лестницу? – непонимающе шепчу я, спускаясь обратно.

      – Здесь… ближе… рядом… – его слова отдаются эхом вокруг.

      – Прости, я не смогу… я… мне сложно тут быть… прости, – шепчу я, отходя назад. А глаза снова покрываются туманом из слез и вины за то, что не смогу помочь. Он мёртв. Окончательно мёртв и ничем не вылечить эту болезнь.

      – Аурелия… Аурелия… нет… верни меня… обещала… держи слово… найди меня… я здесь… – громко и даже обиженно говорит он.

      Может быть, он хочет, чтобы похоронила его кости, как следует? С отпеваниями и в земле? Я дотронуться до них боюсь. Мне и так дышать сложно, а ещё и собирать кости.

      – Ближе… иди ко мне… ближе… – просит он. Киваю и делаю шаг. Должна перебороть своё отвращение и страх, ведь он заслужил должного упокоения.

      Но я снова стою перед каменным выступом.

      – Ниже, – подсказывает он. Странно, но как будто рядом. Прямо лицом к лицу. Опускаюсь на корточки, освещая грязный пол факелом. Ничего, кроме, уже виденного. Но костей нет. Глубоко вздыхаю и поворачиваюсь к камню.

      – Прости… – не успеваю я договорить, потому что под слоем пыли разглядываю какие-то полоски на этом камне.

      Придвигаюсь ближе, вставая на колени на ступеньке. Стираю рукой пыль, затем ещё и ещё. Это латынь.

      – Богом поцелованный и предавший его. На смерть обречённый и тьмой поглощённый. Любовь променявший на облик чужой. Покойся под камнем в могиле святой, – читаю я надпись на том языке, который слышала от него.

      – Вэлериу Сакре. Одна тысяча триста пятьдесят первый год от Рождества Христова, – хмурюсь, стирая ещё ниже цифры.

      – Одна тысяча триста семидесятый, – в уме подсчитываю дату и понимаю, что ему было всего девятнадцать, когда он умер. И ведь это конец. Должен быть конец, но ниже стоит снова дата смерти и тире, а дальше ничего.

      Дотрагиваюсь до высеченных на камне букв, и так сильно бьёт по голове осознание, что это могила. Этот выступ, напоминающий длинный стол – могила того самого священника, обманутого возлюбленной и погибшего, когда пытался спасти свою семью.

      Глаза распахиваются шире, пока эти мысли медленно проносятся в голове.

      – Вэлериу, – повторяю я его имя и догадки, которые были сделаны мной ранее, теперь подтверждаются чётко. Он там. Он звал меня сюда, чтобы я… для чего? Что он хочет от меня?

      – Аурелия, ты пришла. Верни меня, – раскатисто проносится его голос. От камня.