Проклятье рода Ротенбургов. Книга 3. Эхо чужой любви. Элена Томсетт

вокруг нас крутили романы, целовались и трахались все остальные. Мы бродили с ним по ночам по окрестностям, много говорили, много узнали друг о друге, он мне очень нравился как человек, но я не воспринимала его как мужчину. Наверное потому, что я привыкла к красивым стройным мальчикам, вроде Зигмунта, Шалвы, или того же Эгиса Ротенбурга, а Сережа при своем высоком росте был грузноват, круглолиц и, на мой взгляд, слишком коротко подстрижен.

      После нашего возвращения в Саратов он уехал в другую экспедицию, в Польшу, даже написал мне оттуда два письма с хронологически точным описанием того, что он делал, и все.

      От Кристины, единственной из моих прежних бакинских друзей, с кем я поддерживала связь до сих пор, я узнала о ее браке с Иваром Ротенбургом, и о том, что, в связи с перестройкой, Ротенбурги вспомнили о том, что они остзейские немцы, отыскали в ФРГ свою родню и, по всей видимости, скоро уедут за бугор. Всей семьей. Я пожелала ей счастья в личной жизни и весьма решительно отвергла ее предложение поспособствовать нашему с её обожаемым деверем союзу.

      Через полгода, зимой 1988 года, Эгис Ротенбург вновь появился в Саратове.

      Этот мужчина обладает магической властью над женщинами – я не встречала ни одной девчонки, которая, столкнувшись с ним, в него бы ни влюбилась. За исключением меня, уродины. К этому времени я не то чтобы стала забывать Зигмунта, просто моя жизнь словно раздвоилась, я была я и вроде бы уже не я. Мне казалось, что Зигмунт, Баку – всего лишь сон, далекий и красивый сон, после которого поутру хочется плакать, не более. Словом, когда Эгис возник вновь, у меня уже не было желания бежать от него сломя голову. Я встретила его у Ксении, подружки Кристины, семья которой переехала в Саратов лет пять назад потому, что ее отец был военным. Для меня эта встреча была случайной, и я осталась совершенно спокойна, что поделать, раз так получилось. Это была обычная студенческая вечеринка, с вином и танцами. Кто не пил, тот танцевал. Он пригласил меня на медленный танец, который начал входить в моду. Я согласилась.

      – У тебя кто-то есть? – проницательно глядя мне в глаза, через некоторое время спросил меня он.

      В неясном свете ночника Ксении, при котором вся компания танцевала, я видела его искристые глаза, блеск которых приглушали длинные темные ресницы, его четкий профиль, чуть приоткрытые чувственные губы. В какой-то момент мне захотелось прижаться к нему, навсегда забыть про все на свете и обрести, наконец, покой. Он почувствовал этот порыв, его тело под тонкой рубашкой и легкими брюками напряглось, он был удивительно чувствителен к моим настроениям всегда, с того самого момента, когда я первый раз увидела его в Баку. И я тоже ощутила это. Чтобы погасить свой порыв, я довольно цинично ответила, нарушая хрупкое очарование:

      – Если ты имеешь в виду, сплю я с кем-то или нет, то – нет, не сплю.

      – Ты грубишь?

      – Я отвечаю на вопрос.

      – А этот парень с замашками извозчика, с которым я тебя видел? Ты встречаешься с ним? –