Мы – красные кавалеристы. Роман. Юрий Мартыненко

ожидать от интервентов? В сознание людей вселился страх. Железнодорожники, обслуживающие станцию и депо, старались не попадаться на глаза японским патрулям. Зловеще поблескивали отточенные с обеих сторон штыки, заставляя сжиматься сердце…

      * * *

      После ужина Кеха Золотухин доплетал корчажку. Расположился на лавке у печи. На полу у ног насыпан ворох тальниковых прутьев Фроська убирала со стола грязную посуду. В кухонное оконце тихонько постучали. Фроська будто ждала. Набросив шаль на плечи, поспешила в сенцы. На крыльце дожидался, пока откроют, скрытый темнотой человек.

      – Здрасти! Привет от Бирюкова…

      – Здрасти-мордасти!

      – Хлеб кончается.

      – Понятно.

      – Заберу, как всегда. Ну, я пошел, – заторопился человек.

      – Подожди, – Фроська вернулась в дом. Завернув каравай в тряпицу, вынесла на крыльцо. – На-ко пока гостинец, поди совсем отощали?

      – Маленько есть. Последний сухарь догрызли.

      – А чего долго не приходил?

      – Вражина шурудит. И конные беляки, и пешие япошки. Понапрасну пошто тебя риску подвергать?

      – Ладно. Иди. Осторожно. Товарищу Бирюкову тоже привет!

      – Спасибо и на том, – взяв гостинец, человек растворился в темноте.

      Отложив корчагу, Кеха подошел к окошку и, отдернув шторку, ткнулся носом в холодное стекло, силясь разглядеть что-то в такой-то темени.

      Когда стукнула калитка, Фроська набросила крючок и вернулась, застав мужа за прежним занятием. Не глядя на жену, тот молча ощупывал округлые бока корчажки. Бывало, мужики, оценивая по достоинству рыбацкое изделие, искусно сработанное руками Кехи, переговаривались:

      – Эка ловко плетет! В такой корчаге небось рыбке самой погостить охота.

      – А вы думаете, что Иннокентий мой только по гармонике мастак? – встревала в разговор Фроська. – Он и по другим делам толк знает.

      Мужики начинали гоготать.

      – Вы об чем это подумали? – наступала на тех Фроська. – В краску вогнать пытаетесь? Ничего не выйдет.

      – Бронебойная ты баба.

      – Какая есть.

      – За тобой Кеха, как за броней и есть.

      – А вам, гляди как, завидно! Ладно, хорош лясы точить. Нам дела делать.

      – Знамо, какие…

      – Вы опять за свое?! А ну, как вас лопатой по хребту за ваши подколки?!

      – Ладно-ладно, и пошутковать нельзя.

      – Шуткуйте шутки со своими бабами…

      Мужики неспеша тушили докуренные цигарки и расходились, продолжая немудреный мужицкий треп.

      * * *

      …При виде чужаков пес загремел цепью, но тут же забился в конуру, наверное, почуяв своим собачьим чутьем смертельную угрозу. Нагрянули японцы с обыском. До этого побывали у Елизаветы и Ефима с Зинаидой Ворошиловых. Ничего не нашли.

      – Нюх у них, что ли? – Фроська испуганно прижалась к мужу.

      – Сыбка многа хлеба где? – японец раскосо разглядывал кухоньку. Затем заглянул в горницу.

      – Ага, еще под подушками пошарь, –