Врата судьбы. Агата Кристи

вы всего знаете о самых разных людях и интересных событиях.

      – Ну конечно, люди-то разные бывают, разве их разберешь? Думаешь про них одно, а оказывается совсем другое. Иногда такое творят, что никогда на них не подумаешь.

      – Оказываются шпионами, – подсказала Таппенс, – или преступниками.

      Она с надеждой смотрела на старика… Айзек нагнулся и поднял с пола осколок стекла.

      – Вот, – сказал он. – Как вам понравится, если эта штука вопьется вам в подошву?

      Таппенс начала думать, что починка светового люка не будет особенно способствовать оживлению его памяти и не вызовет потока воспоминаний о минувших временах. Она сказала, что небольшую тепличку, пристроенную к стене дома возле столовой, тоже можно было бы починить, если не поскупиться на покупку стекла. Как его мнение, стоит ее восстанавливать или лучше снести? Айзек был в восторге от того, что ему предложили решить новую проблему. Они спустились вниз и пошли вокруг дома, пока не увидели эту так называемую теплицу.

      – Это? – спросил Айзек.

      Таппенс подтвердила, что она имеет в виду именно это.

      – КК, – сообщил Айзек.

      Таппенс с удивлением посмотрела на него:

      – Что вы сказали?

      – Я сказал: КК. Так ее называли во времена старой миссис Лотти Джонс.

      – Почему же ее так называли?

      – Не знаю. Сдается мне, это было нечто вроде названия для таких мест, как это. Ничего особенного она собой не представляла, понимаете. В других домах были настоящие оранжереи. Там вот росли в горшках разные растения, папоротники вроде девичьих кос.

      – Верно, – сказала Таппенс, возвращаясь к своим собственным воспоминаниям, относящимся к тем далеким временам.

      – Оранжереи или теплицы, так их обычно называли. А вот старая миссис Лотти Джонс называла свою КК, не знаю почему.

      – У них там росли девичьи косы?

      – Нет, ее использовали не для этого, – сказал он. – Детишки держали там свои игрушки. Кстати, об игрушках, они и до сих пор там хранятся. Их никто оттуда не убирал. Само-то строение почти разрушено, верно? Как-то раз только починили крышу, но, думаю, никто больше не будет его использовать. Туда складывали старые игрушки, ломаные стулья и все такое. А лошадь-качалка там уже давно стоит в уголке да еще «Верная любовь».

      – А войти туда можно? – спросила Таппенс, стараясь заглянуть внутрь через стекло, которое казалось почище других. – Там, должно быть, можно найти массу любопытных вещей.

      – Ну конечно, здесь от нее имеется ключ, – сказал Айзек. – Висит, я думаю, на прежнем месте.

      – Где же это самое прежнее место?

      – А вон там, в сарае.

      Они пошли по тропинке к строению, которое трудно было назвать сараем. Айзек пинком открыл дверь, раскидал какие-то ветки, расшвырял ногой валяющиеся на полу гнилые яблоки и, приподняв старый половик, прикрепленный к стене, указал на связку ржавых ключей, висящую под ним на гвозде.

      – Ключи Линдопа, – сообщил он. – Служил у них садовником, это был предпоследний. А до этого