Дьявол. Александр Валентинович Амфитеатров

(A. Graf). Св. Патрикий, св. Готфрид, св. Бернард и многие другие святые предавали анафеме мух и других вредных насекомых или гадов, избавляя от них дома, города и провинции. Процессы против животных возбуждались не только в средние века, но и в расцвете Возрождения. В 1474 г. в Вазеле судили и сожгли дьявола – петуха, который надумал снести яйцо. Вызывались на суд обвиняемые и свидетелями животные, вызывались и демоны. Еще в XVII веке иезуит Санистрари д'Амено, если, только не подложно его сочинение, доказывает, что инкубы и суккубы суть животные особого рода, почему и грех прелюбодеяния с демоном, так интересовавший иезуитов Возрождения, он подводит под рубрику скотоложства.

      С той же легкостью, как животный вид, обращается дьявол в неодушевленные предметы. Св. Григорий Великий сообщает о монахине, которая стала бесноваться от того, что проглотила дьявола, обратившегося в листик салата. Одного из учеников св. Илария, епископа галатского, дьявол дразнил в виде аппетитной кисти винограда. Другим он представлялся стаканом вина, слитком золота, туго набитым кошельком, деревом, катящейся бочкой, кто-то догадался узнать его даже в виде коровьего хвоста. Опять невольно вспоминаются белогорячечные галлюцинации Ивана из «Тише воды, ниже травы»:

      «К нам Иван поступил в припадке величайшего уныния и, боясь быть выгнанным, покуда не пил, не переставая, однако же, слышать голоса, проклинавшие его и выходившие откуда-нибудь из графина или с потолка. Иногда неожиданно он совал в щель между половицами папироску, так как солнечный луч, ударявший в пол, представлялся ему в виде головы, которая говорила: «Нет ли покурить?»»

      Джин, кипевший в крови голландских художников едва ли менее, чем водка в крови этого несчастного Ивана, сделал их величайшими и изобретательнейшими иллюстраторами дьявольской трагикомедии, в которой оживала для галлюцината мертвая природа: деревья, камни, строения, домашняя утварь, кухонная посуда, рабочие инструменты.

      Одни фантасты получали сатанинские галлюцинации, разбивая свои, нервы алкоголем и пороками, другие, наоборот, взвинчивали себя до них аскетическими подвигами. В препятствиях им, демон не жалел метаморфоз и доходил в последних до дерзости невероятной, перенося превращения свои из мира вещественного в мир невещественный, принимая на себя вид святых, ангелов света и даже девы марии, христа и саваофа, симулируя пред каким-либо честолюбивым подвижником, чтобы погубить его грехом гордости, полное видение горных небес. Замечательнейшую легенду в этом роде дает Печерский Патерик.

      «Препод. Исаакий был богатый купец торопецкий. Пожелав жизни иноческой, он роздал все свое имение и пришел в пещеру к препод. Антонию, прося пострижения. Антоний принял и постриг. Исаакий наложил на себя тяжелые подвиги: надел власяницу и сверх ее покрылся сырой козлиной кожей, которая на нем высохла, затворился в тесной пещере и молился богу со слезами. Пища его была просфора, и то через день; воду пил он в меру. Антоний приносил