Отзвуки родины. Элизабет Вернер

его хозяину нисколько не повредило бы, если бы там воцарился другой порядок. Вам уже тридцать лет, Арнульф, вы один из самых богатых во всем округе и, куда бы ни постучались, отказа вам не будет. Когда же вы наконец…

      – Не трудитесь, пожалуйста! – резко перебил его Янсен. – Не хочу этого! Вот и все!

      Старик при такой невежливой отповеди только сердито покачал головой:

      – Ну, знаете, немного потеряют наши девушки, если вы не женитесь ни на одной из них.

      – Я думаю так же, – подтвердил Янсен, – значит, и горевать не о чем.

      Он замолчал, потому что в соседней комнате послышались голоса и затем появились молодой человек в сопровождении девушки и Отто, который говорил с явным разочарованием:

      – Так, значит, вы пришли в одно время? А я думал, Фриц Горст будет первым!

      – Для тебя было бы приятнее, если бы он опередил меня на несколько сажен? – со смехом спросил Гельмут. – Нет, мой маленький братец, на этот раз капитану пришлось-таки немало поработать, борясь за первенство, и все-таки спор окончился вничью, поскольку яхты прибыли в Штрандгольм одновременно.

      Барышня между тем обратилась к обоим мужчинам. С первого взгляда бросалось в глаза, что они с Отто – родные брат и сестра, сходство было поразительным: те же черты, те же темные выразительные глаза, мягкие каштановые волосы, пышными кудрями вившиеся у мальчика и роскошной косой обвившиеся вокруг головы девушки. Но в то время как Отто сиял юной жизнерадостностью, прекрасное лицо его сестры выражало серьезность и холодность, как-то негармонировавшие с ее девятнадцатилетним возрастом. Может быть, оно было следствием надетого на нее траура?

      Она дружески кивнула Лоренцу и, с ласковой доверчивостью протянув руку Янсену, промолвила с упреком:

      – Мы уже давно не видели вас, Арнульф! Вы были очень заняты?

      – Нет, фрейлейн Элеонора, просто я боялся помешать, поскольку здесь находятся господа из Дании, – возразил он, бросая враждебный взгляд в сторону молодого барона.

      Последний проявил внимание и подошел ближе.

      – Арнульф Янсен, наш сосед, – представила его Элеонора. – Мой двоюродный брат, баром Мансфельд.

      – Янсен… Янсен! – медленно повторил Гельмут. – При этом имени у меня в памяти воскресают картины детства. Не были ли мы в детстве товарищами?

      – Возможно, господин барон, но мы оба уже давно забыли об этом, – последовал холодный ответ.

      – Я – нет, – сказал Гельмут, скорее развеселившийся, чем раздосадованный его неподатливостью. – Моя память не изменяет мне в таких случаях. Она подсказывает мне, например, что уже и тогда Арнульф Янсен был упрям и непреклонен, как сегодня. Таким же вы и остались.

      Трудно было найти людей более различных, чем эти двое, стоявшие рядом, и все же они были сыновьями одной страны, дети той же северной родины, белокурые и голубоглазые, истые северяне.

      Гельмут фон Мансфельд – изящный и стройный – внешне выглядел как человек светский. Черты его лица, пожалуй,