Винета. Элизабет Вернер

как обычно, замолчал. Он почти не принимал участия в общем разговоре и сказал княгине лишь несколько слов. Она тотчас же встала и вышла с ним на балкон.

      – Ты хотел поговорить со мной наедине? – спросила она.

      – Да! Я хотел сказать тебе, что не имею возможности проводить тебя и Льва в Вилицу, как было условлено.

      – Почему? Возникли какие-то препятствия?

      – Да, – с недовольством ответил Вольдемар. – Выяснилось, что для утверждения моего совершеннолетия нужно выполнить еще некоторые формальности, требующие моего присутствия. Ни дядя Витольд, ни я до сих пор не подумали об этом. Мне придется остаться на некоторое время.

      – В таком случае мы тоже отложим свой отъезд, – сказала княгиня, – но я должна буду отправить Ванду в Раковиц одну.

      – Ни в коем случае, – решительно заявил Вольдемар, – я уже написал в Вилицу, что ты приедешь на будущей неделе и чтобы в замке были сделаны необходимые приготовления.

      – А ты?

      – Я приеду, как только буду свободен. Во всяком случае, до отъезда в университет я пробуду с вами несколько недель.

      – Еще один вопрос, – серьезно спросила княгиня, – твоему бывшему опекуну известно это решение?

      – Нет. Я говорил только о своем пребывании в Вилице.

      – Значит, тебе придется отвечать перед ним за наше пребывание там?

      – Я беру это на себя, – коротко произнес Вольдемар. – Впрочем, я сообщил управляющему, чтобы он до моего приезда был всецело в твоем распоряжении; все твои приказания будут исполняться беспрекословно.

      – Значит, мы можем наверняка ожидать тебя? – спросила княгиня. – Что касается Льва…

      – Он все еще дуется на меня из-за нашей ссоры, – перебил ее Вольдемар, – он очень демонстративно ушел к морю, чтобы не встречаться со мной.

      Княгиня нахмурилась; Лев получил приказание приветливо относиться к брату и, тем не менее, выказывал строптивость, которая теперь была вовсе некстати.

      – Лев очень вспыльчив и неблагоразумен, – ответила она, – я позабочусь о том, чтобы он первый протянул тебе руку примирения.

      – Не надо, – холодно отклонил Вольдемар, – лучше мы сами решим этот вопрос, не беспокойся!

      Они снова вошли в гостиную, где Ванда тем временем конфузила Фабиана. Княгиня выручила его и, желая подробно обсудить план занятий своего сына, увела доктора в свою комнату.

      – Бедный доктор, – сказала Ванда, глядя ему вслед, – мне кажется, Вольдемар, что вы в данном случае полностью поменялись ролями. Вы не питаете никакого почтения к вашему учителю, тогда как он очень боится вас.

      Вольдемар не стал оспаривать это справедливое замечание, а только ответил:

      – Вы находите, что доктор Фабиан представляет собой такую личность, которая может внушить почтение?

      – Нет, но он, кажется, очень добродушен и терпелив…

      Молодой человек сделал презрительную гримасу.

      – Может быть, но это такие черты, которые я совершенно