Три дня и вся жизнь. Пьер Леметр

двинулось к дому.

      Белое как мел лицо Бернадетты, круги под глазами, то, как она впилась зубами в сжатый кулак, как внезапно лишилась чувств, – все это потрясло Антуана.

      Как бы он хотел вернуть ей Реми!

      И он заплакал. Слезы медленно катились по щекам. Его охватила глубокая печаль, ведь он-то знал, что Бернадетта никогда не увидит своего сыночка живым.

      Скоро она увидит его мертвым.

      Накрытым простыней, на алюминиевом столе. Она прижмется к мужу, тот обнимет ее за плечи. Служащий морга осторожно приподнимет белую ткань. Она увидит посиневшее, безучастное лицо Реми с огромной гематомой во всю правую половину головы. Она разрыдается, господин Дэме будет поддерживать ее, чтобы она не упала. Выходя, он знаком даст понять пришедшему с ними жандарму, что да, это он, это наш малыш Реми…

      Через несколько минут прибыл пикап жандармерии.

      Антуан увидел, как капитан в сопровождении двоих коллег пересек соседский сад и позвонил в дверь. Затем они прошли в обратном направлении, но на сей раз с господином Дэме, широко шагавшим между ними. Он кипел от ярости.

      Все четверо направились к пикапу, вокруг которого тут же столпились все присутствующие.

      Услышав крики, Антуан открыл окно.

      – Куда вы его увозите?

      – По какому праву?..

      – Пропустите их! – кричал мэр, делавший все возможное и невозможное, чтобы помешать схватке горожан с блюстителями порядка.

      – Значит, мэр нынче заодно с жандармами? Против простых людей?

      Жандармы, терпеливые и сосредоточенные, довели Дэме до машины, приказали ему погрузиться и тут же отбыли.

      Большинство присутствующих сразу бросились к своим автомобилям и пустились за пикапом…

      Антуан не знал, что и думать.

      Почему увели отца Реми? Его в чем-то подозревают?

      Ах, если бы могли арестовать кого-то другого, а не его, Антуана. Лучше всего господина Дэме, которого Антуан так боится… Он вспомнил о Бернадетте, которая видела, как уводят ее мужа… Раздираемый столь противоречивыми соображениями, Антуан уже не знал, что и думать…

      Клодина и госпожа Керневель ушли, госпожа Куртен принялась разогревать ужин.

      Антуан молча продолжил сборы. Рюкзак у него был маленький, он не мог сложить туда все, что ему хотелось. Ну и ладно, деньги у него есть, по пути он купит все, что может понадобиться.

      Около половины восьмого мать позвала его ужинать.

      – Это ж надо, какие дела…

      Она скорее обращалась к самой себе, чем к Антуану.

      До сих пор она воспринимала пропажу Реми как факт из разряда происшествий, что-то случившееся где-то по соседству, о чем годы спустя все еще иногда вспоминают. Потому что была убеждена, что маленький Дэме вот-вот объявится. К тому же ее рассудок отказывался понимать, что мальчик действительно мог пропасть. Госпожа Куртен могла привести массу примеров, когда искали пропавших детей…

      Накрывая на стол, она рассказывала Антуану:

      – Представляешь, сын соседки твоей