На японской войне. Викентий Вересаев

Главный врач и смотритель почтительно следовали за ним. Уходя, генерал сказал:

      – Очень холодно в бараке и сквозняк.

      – Ни двери, ни окна плотно не закрываются, ваше высокопревосходительство! – ответил главный врач.

      – Велите исправить.

      – Слушаюсь, ваше высокопревосходительство!

      Когда генерал ушел, главный врач рассмеялся.

      – А если начет сделают, он, что ли, будет за меня платить?

* * *

      Следующие дни была все та же неурядица. Дизентерики ходили под себя, пачкали матрацы, а приспособлений для стирки не было. Шагов за пятьдесят от барака стояло четыре отхожих места, они обслуживали все окрестные здания, в том числе и наше. (До Лаоянского боя оно служило, кажется, казармою для пограничников.) Внутри отхожих мест была грязь, стульчаки сплошь были загажены кровавою слизью дизентериков, а сюда ходили и больные, и здоровые. Никто этих отхожих мест не чистил: они обслуживали все окружающие здания, и заведующие никак не могли столковаться, кто их обязан чистить.

      Прибывали новые больные, прежних мы эвакуировали на санитарные поезда. Много являлось офицеров; жалобы большинства их были странны и неопределенны, объективных симптомов установить не удавалось. В бараке они держались весело, и никто бы не подумал, что это больные. И все настойчиво просили эвакуировать их в Харбин. Ходили слухи, что на днях предстоит новый бой, и становилось понятным, чем именно больны эти воины. И еще более это становилось понятным, когда они много и скромно начинали рассказывать нам и друг другу о своих подвигах в минувших боях.

      А рядом – совсем противоположное. Пришел один сотник уссуриец молодой, загорелый красавец с черными усиками. У него была сильная дизентерия, нужно было его эвакуировать.

      – Ни за что!.. Нет, доктор, вы уж, пожалуйста, как-нибудь подправьте меня здесь.

      – Здесь неудобно, – ни диэты нельзя провести подходящей, и помещение неважное.

      – Ну, уж я как-нибудь. А то скоро бой, товарищи идут в дело, а я вдруг уеду… Нет, лучше я уж здесь.

      Был вечер. В барак быстро вошел сухощавый генерал с рыжею бородкою. Дежурил доктор Селюков. Пуча близорукие глаза в очках, он медленно расхаживал по бараку своими журавлиными ногами.

      – Сколько у вас больных? – сухо и резко спросил его генерал.

      – Сейчас около девяноста.

      – Скажите, вы не знаете, что раз я здесь без фуражки, то вы не смеете быть в ней?

      – Не знал… Я из запаса.

      – Ах, вы из запаса! Вот я засажу вас на неделю под арест, тогда не будете из запаса! Вы знаете, кто я?

      – Нет.

      – Я инспектор госпиталей. Где ваш главный врач?

      – Он уехал в город.

      – Ну, так старший ординатор, что ли… Кто тут его заменяет?

      Сестры побежали за Гречихиным и шепнули ему, чтоб он снял фуражку. К генералу подлетел один из прикомандированных и, вытянувшись в струнку, отрапортовал:

      – Ваше превосходительство! В 38 полевом подвижном госпитале состоит 98 больных, из них 14 офицеров, 84 нижних чина!..

      Генерал