Братство волчьей стаи. Владимир Колычев

оставлять Татьяну без прикрытия. И вообще, нельзя группу распылять. Чутье подсказывало, что им нужно держаться вместе.

      Пахомов направился в баню, внимательно глядя себе под ноги. Мало ли, вдруг следы крови обнаружит или даже окровавленный нож. Но ничего подозрительного на пути не попалось, и в бане было чисто. Печь холодная, сухие дубовые и можжевеловые венички гроздьями в предбаннике висят, источая крепкий аромат сухих листьев и хвои.

      И доски в бане сухие. Воды в котле и в кадушке нет. Как минимум два дня здесь не парились. И не готовились к банному дню.

      Он собирался выходить, когда появилась Татьяна. Прижалась к нему в предбаннике, поцеловала в губы, но тут же отстранилась.

      – Запах какой!

      Она протянула руку, пощупала ближайший к ней можжевеловый веник.

      – И комаров почти нет.

      – Точно, нет!

      – Хвойный запах комаров отгоняет. А если веничек еще и пожечь, их совсем не будет.

      – Ну, жечь пока не надо, – сказала Татьяна, опускаясь на лавку в предбаннике. – И так хорошо.

      Олег сел рядом, обнял ее, она положила голову ему на плечо.

      – Хорошо здесь, уходить не хочется.

      – Можно заночевать. И баньку затопить.

      – Ну нет! – встрепенулась она.

      – Душу неприкаянную боишься или оборотня? – усмехнулся он.

      – Ну, с душой бы я поговорила, может, узнала бы что. А насчет оборотня…

      – Или психа.

      – Или психа, – кивнула Татьяна. – Восемнадцать ударов ножом – зачем такая жестокость?

      – Чащин в гостинице ночь провел. Надрался в хлам и спать лег.

      – Все-таки на Чащина грешишь?

      – Он сказал, что весна еще не закончилась. Сказал, что еще всякое случиться может. Случилось… То ли накаркал, то ли заказал…

      – Кого заказал? Бортникова? Зачем?

      – А чтобы подозрения от себя отвести. Он же в гостинице ночевал, и это легко подтвердить. Камеры там, все такое…

      – Да нет, вряд ли… – качнула головой Знаменова.

      – Так я не утверждаю, я предполагаю.

      Дверь открылась, в проеме показался Духов:

      – А-а, вот вы где!

      – Ты или заходи, или дверь закрывай, – сказал Олег.

      – Ехать пора. Местные уже загрузились.

      – А труп? – поднимаясь, спросила Татьяна.

      Спецмашина, которую ждали, так и не появилась. Но следователь Ирошников принял волевое решение: он велел упаковать покойника и поместить его в свой микроавтобус.

      Вместе с телом уехали все местные сотрудники. Остались только московские.

      – И мы поедем, – сказала Знаменова, глядя вслед уезжающей «Газели».

      Группа погрузилась в микроавтобус, Черновицын сел за руль. Духов открыл окно, с затаенной иронией нашептал на свою ладонь и подул на нее.

      – Что это значит? – насмешливо спросил Олег.

      – Да вот, вопрос здесь оставил. Зачем, спрашивается, вообще сюда приезжали?

      – Кому ты вопрос оставил, с того и спрашивай. Жди, когда леший тебе с ладони ответ надует.

      – Леший?

      – Ну, ты же лешему вопрос оставил.

      – Да