Братство волчьей стаи. Владимир Колычев

А процесс этот сложный и непредсказуемый. И, возможно, еще затяжной.

      – Есть люди, которые волков вместо собак держат. Охотники, например.

      – Волк тебя испугался, – сказала Знаменова без привычного металла в голосе. – Я видела.

      – Чащина испугался.

      – И Чащина тоже.

      – Но я же не оборотень, – улыбнулся Олег.

      – Да, но есть в тебе что-то волчье.

      – Не знаю.

      – Я знаю.

      Они стояли близко друг к другу, лицом к лицу. Татьяна прикрыла глаза, потянулась к нему. Щекотливая ситуация, можно даже сказать, опасная. Вдруг у Олега есть женщина, которой он не мог изменить? Вдруг у него нет никакого желания крутить служебный роман? Если он не откликнется на призыв Татьяны, она не простит ему этого. Но у него не было женщины, и служебный роман – очень хорошо. Тем более этот роман мог перерасти в нечто большее.

      Их губы встретились. Превращаясь в робкую и беззащитную женщину, Татьяна нежно обвила руками его шею, и Олег поплыл. Он уже был готов утонуть вместе с ней, когда она вдруг оттолкнулась от него.

      – Я сейчас! – Татьяна нежно улыбнулась, не глядя ему в глаза.

      И упорхнула в ванную. Только она ушла, как в дверь постучали.

      Открывая дверь, Олег уже знал, кто за ней стоит, поэтому не удивился, увидев Чащина. Как будто какое-то седьмое чувство подсказало ему. И подсказало уверенно.

      – Где Знаменова? – спросил Чащин, исподлобья глядя на него.

      – Я за нее.

      – Ну, может быть.

      – Я вас внимательно слушаю.

      – Не здесь. Пошли в бар спустимся.

      Пахомов нахмурился. Он так близко подступил к Татьяне, осталось совсем чуть-чуть, и тут вдруг появляется буксир, который пытается оттолкнуть его в сторону. Как тут не злиться?

      Но и послать Чащина нельзя. Вдруг он собирается сказать что-то важное? Что, если завтра он уже не захочет открыться перед Пахомовым?

      – Я сейчас, – закрывая дверь, сказал Олег.

      Он сказал Татьяне, куда уходит, и пообещал вернуться как можно скорей. А когда вышел в коридор, Чащина там не было.

      Он сидела за стойкой в пустующем баре. Официант угодливо улыбался, наливая ему. Пахомов подошел, сел.

      – Водка, виски, коньяк, ром, джин? – осведомился бармен.

      – Водки. Грамм сто.

      – От тебя коньяком пахло, – сказал Чащин. – Коньяком и продолжай. За мой счет.

      Он заплатил бармену за бутылку «Реми Мартин» двадцать тысяч, не испытывая при этом ни малейшего сожаления. Бутылку он велел оставить, а бармена попросил исчезнуть, и тот даже не пикнул в знак протеста. И денег у Виктора Борисовича много, и власть реальная.

      – А у тебя нюх хороший, – сказал Олег, когда официант исчез.

      – Как у оборотня… – усмехнулся Чащин. – А может, я и есть оборотень.

      – Ты хотел в чем-то признаться?

      – Все-таки подозреваешь меня.

      – А у меня есть основания?

      – Оснований нет. И не будет. А если ложный след возьмете, зачем вы тогда приезжали? Команда у вас, я смотрю, серьезная… Но думаю, ничего такого больше не случится.

      Чащин