Распад. Федор Метлицкий

самая близкая, но забытая часть бытия.

      – Шашлык готов! – прервали философские изыскания Павла.

      За длинным столом сидело сопровождающее областное и местное начальство и работницы рыборазделочной фабрики – простодушные провинциальные тетки, почти все незамужние. Пили из бочонков вино, присланное тем молодым директором винно-водочного завода, и приготовленный в бутылочках эликсир «Вита».

      Павел украдкой смотрел на озябшую молчаливую, со спутанными волосами, Катю. Изредка и она взглядывала на него малахитовыми глазами. Аркадий суетился возле нее, был слышен его уверенно-резкий доминирующий голос, – принес ей «особый» тающий во рту шашлык с жирком и подливал вино.

      Все косели, и в Павле открылись шлюзы в неведомую свободу, рискованную для окружающих.

      – Предлагаю устроить конкурс «Мисс Чистота». Имеется медаль для победительницы.

      И открыл коробочку с золотой медалью и изображением птицы на ладони, внушенным библейской легендой о рае, где люди и звери жили в полном доверии.

      Все зааплодировали. Катя отвернулась, дрожа от холода.

      – Давайте наградим медалью… девственницу, – вдруг своей скороговоркой сказал Сократ, с добродушным смешком.

      Загоготали, кто-то предложил кандидатуру – толстую аборигенку с огромной грудью. Та застыдилась, сопротивляясь подталкиваниям вперед.

      – Кто за? – продолжал Сократ. Все подняли руки.

      Павел торжественно вручил ей медаль. Немедленно нашли цепочку и повесили довольно тяжелую медаль ей на шею.

      – Ты что ж дискредитируешь знак? – на ухо громко упрекнул Аркадий.

      Катя сказала своим печальным тоном:

      – А я думала о вас иначе. Кстати, я их жалею. Такие наивные, чистые, и несчастные. Ждут семейного счастья. А что тут ждать? Мужиков мало, и те спились. Так вот и проживут, впрочем, как все мы. Надежда умирает последней.

      С ними Катя остаться не пожелала, уехала в город.

      После суровой, чисто мужской сауны Павел с Аркадием и Сократом пили водку в номере. Сократ был саркастичен – эликсир «Вита» здесь не шел, не удалось пристроить его в сети торговых точек и аптек.

      – Кто-то тормозит, – выливал он раздражение. – Слухи, что из местного комитета здравоохранения. Официально не могут, так запретили устно: не хотят конкуренции со своей, местной биодобавкой. Говорят, это губернатор.

      Действительно, они по местной телепрограмме видели полную даму, порицавшую чужое, не способствующее оздоровлению населения, поскольку местное население, в поколениях, привыкло к своему. Сократ мрачно добавил:

      – Этот змеиный клубок нам не осилить, Мы со своим эликсиром – не ко времени. Может, и будет время, но не сейчас. А сейчас время терпения, тихой сапой надо, как ты говоришь. Выживать надо.

      Сократа побаивались. Что-то в нем есть отдельное, далекое от сослуживцев. Опасное равнодушие человека, окончательно решившегося опираться только на себя.

      – Это мировое направление, – бодро возразил Аркадий. – Мы не одни. За нами будущее!

      Павел поморщился.