Карманный оракул (сборник). Дмитрий Быков

не сформулировали его этическую систему. Связано это, возможно, с тем, что она и так нам понятна: ведь Пушкин – наш Христос, та самая христологическая фигура, что обязательно обнаруживается в основе всякой национальной философии, культуры и нравственности. Мы следуем ему бессознательно, а сформулировать, что такое наш этический кодекс, нам так же трудно, как христианину объяснить в разговоре с варваром, что такое христианство. Он до него дошел, дострадался – или его, как некоторых счастливцев, внезапно озарило, – но пересказать этот опыт нельзя. Или, по крайней мере, для этого надо обладать литературным талантом Блаженного Августина, который не столько разъясняет веру, сколько настраивает читательский слух и зрение, чтобы эта вера стала понятна. Точно так же и Пушкин – ничего не проповедует прямо, при всей своей афористичности; просто, читая его, мы развиваем в себе те качества, которые соответствуют русскому образу жизни, позволяют выжить тут, и сохранить человечность, и полно реализоваться. Но в чем именно состоит эта пушкинская нравственная система – сформулировать крайне трудно, и даже Лев Толстой, пытаясь объяснить в «Войне и мире», как именно русские побеждают любого противника, все чаще прибегает к показу, а не к пересказу. Философия ему тоже отлично удается (защитим его, скажем, от Флобера, рекомендовавшего все философские отступления убрать), но она столь непривычна, что над ней предпочитают не задумываться: пишут, что он заблуждался или подражал Шопенгауэру. А ведь философия простая, самая что ни на есть пушкинская, и только благодаря этим принципам Россия выживает и торжествует.

      Во-первых, в пушкинской системе ценностей честь выше всего, потому что это система аристократическая, а не разночинская. Писал об этом внятно один Мережковский, доказывая, что взгляды Пушкина – вообще взгляды аристократа, а не интеллигента. Искусство не служит пользе. Польза вообще скучна, смешна, презренна. Высшая цель человека – служение прекрасному, потому что одно только прекрасное по-настоящему интересно и, сверх того, безотносительно. Красота, полнота выражения, эмоциональная сила – вот безошибочно определяемые ценности. Мораль относительна и всегда искусственна. Мораль придумали те, кто хочет служить правилам, а не людям; те, кто лишен совести и музыкального слуха. Мораль – свод правил, применимость которых ограниченна и всегда спорна. Действовать следует исходя не из правил, а из «единой разве совести» (Борис Годунов) и обязательств чести.

      Правоты нет, как нет предопределенного победителя ни в одном споре; Пушкин, как точно заметил Синявский, всегда любуется обеими сражающимися сторонами. Воинская доблесть заключается не в храбрости (колебаний не знают только тупицы), а в презрении к смерти и в полноте самопожертвования. Побеждает тот, кто меньше себя жалеет, кто меньше рассчитывает и больше жертвует. Величие заключается именно в полноте реализации, в масштабе жертвы, в дерзании.

      Пушкинская этика, в которой важен не вектор, а масштаб, не правота, а сила духа и готовность идти до конца, многих отпугивала.