Приключение с большим пальцем инженера. Артур Конан Дойл

почитывая столбец личных объявлений в «Таймс» и выкуривая перед завтраком свою утреннюю трубку, набитую кусочками прессованного табака и недотлевшим пеплом, оставшимися со вчерашнего дня, тщательно высушенными и собранными на уголке каминной полки. Он принял нас с обычной спокойной вежливостью, распорядился приготовить еще яичницу с беконом и разделил с нами сытную трапезу. Потом усадил нашего нового знакомца на диван, подложил ему под голову подушку и поставил возле него стакан бренди с водой.

      – Нетрудно заметить, что вы пережили нечто необычное, мистер Хэзерли, – сказал он. – Прошу, прилягте и чувствуйте себя абсолютно как дома. Расскажите нам все, что можете, но, устав, делайте перерыв и освежайте силы этим бодрящим напитком.

      – Благодарю вас, – сказал мой пациент, – но я почувствовал себя новым человеком, когда доктор сделал мне перевязку, а ваш завтрак, думается, довершил лечение. Я постараюсь занять как можно меньше вашего драгоценного времени, а потому сразу приступлю к рассказу о том, что со мной приключилось.

      Холмс сидел в своем глубоком кресле, утомленно полуопустив тяжелые веки – поза, которая маскировала его проницательную и энергичную натуру, – а я сидел напротив него, и мы молча слушали странную историю, которую подробно излагал нам наш посетитель.

      – Вам следует знать, что я сирота, холостяк и живу один в лондонской квартире. По профессии я инженер-гидравлик и приобрел большой опыт в своей работе за семь лет, пока состоял в учениках в известной фирме «Веннер и Майтсон» в Гринвиче. Два года назад, завершив срок своего ученичества, а кроме того, унаследовав приличную сумму денег после кончины моего отца, я решил открыть свое дело и снял мастерскую на Виктория-стрит.

      Полагаю, для всех начало независимой деятельности оборачивается тяжким испытанием. А для меня оно оказалось даже очень тяжким. В течение двух лет мне выпали только три консультации и один небольшой заказ, и это абсолютно все, что принесла мне моя профессия. Общий мой заработок составил двадцать семь фунтов десять шиллингов. Каждый день с девяти часов утра и до четырех я ждал в моей крохотной конторе, все более утрачивая надежду, пока не начал думать, что никакой работы мне никогда не дождаться.

      Однако вчера, когда я уже собрался уйти из конторы, вошел мой клерк и доложил, что меня хочет видеть по делу какой-то джентльмен. Он подал мне карточку с выгравированной на ней надписью «полковник Лизандер Старк». Следом за ним вошел и сам полковник, человек выше среднего роста, но на редкость худой. По-моему, я в жизни не видел столь худого мужчину. Его лицо резко сужалось к носу и подбородку, а кожа щек туго обтягивала торчащие скулы. Однако худоба казалась его природной особенностью, а не следствием болезни, так как глаза у него были ясными, походка энергичной, а осанка внушительной. Одет он был просто, но респектабельно, а его возраст, на мой взгляд, был ближе к сорока, чем к тридцати.