Танцующая на гребне волны. Карен Уайт

тяги к какой-то работе. Но она была вполне компетентная акушерка.

      Тиш остановилась, как бы почувствовав, что наговорила лишнего.

      – Только компетентная? – подхватила я.

      Тиш покачала головой, словно оправдываясь, что нарушила свое обещание не вмешиваться.

      – Не думаю, чтобы ее это очень уж увлекало, – быстро проговорила она.

      Наши взгляды встретились. Я ожидала, что она скажет еще что-нибудь. Но она промолчала.

      – Вряд ли я буду искать место здесь или в Саванне. Я еще не решила, – сказала я, выпрямившись. – Не хотите ли чаю? – спросила я, с усилием улыбаясь. – Я собиралась налить себе чашку… а потом намеревалась затеять уборку.

      – С удовольствием, – отвечала она, подойдя к холодильнику и начиная раскладывать там продукты. – И вы расскажете мне, какими талантами вы обладаете, поскольку это явно не кулинария.

      Я засмеялась, убирая волосы с потного лба, забыв при этом, что руки у меня местами в тесте.

      – В кулинарии я не сильна, зато сильна в садоводстве. Вероятно, Адриенна была замечательной кулинаркой, судя по ее кухне, – добавила я непринужденно. – Только не говорите мне, что она была и отличной садовницей.

      Выражение лица Тиш смягчилось.

      – Она любила цветы. И чем они ярче, тем больше.

      Моя улыбка погасла.

      – Я другого рода садовод. Я люблю выращивать полезные вещи – фрукты, овощи. Все в таком роде. – Я с опозданием вспомнила, что она – владелица цветочного магазина и могла счесть мои слова оскорбительными.

      Она добродушно засмеялась.

      – Хорошо. Мы прекрасно поладим – я буду приносить вам цветы, а вы мне – помидоры.

      – Договорились, – кивнула я, поскорее пряча противень с пригоревшим тестом в мойку, где, я надеялась, Тиш его не заметит.

      Тиш наклонилась над полкой холодильника, и голос ее прозвучал глухо.

      – Вам, наверное, нужно знать, что Адриенна была прекрасной художницей – рисовала остров много раз и приобрела известность. – Тиш закрыла дверцу холодильника. – Набросок дома углем, что висит в гостиной, это ее работа.

      Я выключила кран, почувствовав себя внезапно совершенно опустошенной.

      Она, видимо, что-то заметила в моем выражении, потому что взяла меня за руку и подвела к столу.

      – Почему вы не присядете и не позволите мне заняться чаем? Я знаю, где что лежит, а вам, по-моему, нужно отдохнуть.

      Я наблюдала за тем, как она налила чайник и поставила его на плиту. Ненужные вопросы теснились в моем мозгу. Я взяла кружку с горячим чаем и сосредоточенно насыпала туда сахарного песку из стоявшей на столе сахарницы. Голубая керамическая сахарница мне не нравилась, я дала себе слово ее заменить. Я сделала медленный глоток, отыскивая подходящие слова.

      – Вчера вечером вы упомянули что-то о местной истории и фамильном древе Мэтью, и о свисающих с древа скелетах. Что вы имели в виду? Смерть Адриенны?

      Тиш отпила глоток из своей кружки и покачала головой.

      – Нет. Конечно нет. Смерть Адриенны – это несчастный случай – трагедия, да,